Новая особь

На мгновение призадумавшись, Людвиг осознал, что ошибался относительно поведения различного контингента общества. Хотя подобный мягкий норов, имеющийся у миллионерши, скорее исключение из правил, чем регулярное постоянство.

Воссоединившись с охранниками, консьерж решил, что нецелесообразно тратить время попусту — на поиски исчезнувшего дворецкого. «В конце концов, потом я ему сделаю хороший выговор, — утешил свои эмоции Людвиг. — А может, даже посодействую в снятии с должности, определив его, как некомпетентное лицо».

Едва Людвиг успел обратиться к провожатым в форме, как они уже принялись изучать замочный отсек на предмет взлома. Осознав, что у них с собой нет ничего подходящего, что хоть мало-мальски сгодилось бы за отмычку, охранники принялись высаживать дверь.

Один из них, с целью снизить вибрацию, всем своим весом уперся в центр двери, а второй, тот, что был раза в два массивней другого, предварительно отойдя на пару шагов назад, устремившись всей своей массой вперед, врезался плечом, как оказалось в незначительную преграду.

Под сопровождение звуков: ломающейся древесины и упавшего на пол металлического паза — дверь приоткрылась.

Людвиг, толкнув ее, разочарованно уставился на захламленное пространство, открывшееся взору. Света в комнате не было, а прямо напротив уже вошедших в комнату людей, там, где раньше было застекленное окно, красовались лишь остатки рваной занавески, взбалмошно колыхающейся на ветру, и изрядно деформированная оконная рама.

Подойдя к выключателю, один из охранников вознамерился включить свет, но Людвиг, заметив разбитые в плафонах лампочки, остерегаясь возможности возникновения короткого замыкания, вовремя остановил действие мужчины.

— А это, что за гадость? — неожиданно произнес более крупный мужчина — в полицейской форме. Подняв — попавшуюся под ноги — находку, он, немного повернувшись к свету, доносящемуся из коридора, с выпученными от ужаса глазами определил найденный предмет.

Охранник сперва не поверил свои глазам, но когда осознал, что держит в руках большой палец человеческой ноги, выкрикнув самое бранное слово, на которое только мог сподобиться, судорожно отбросил окровавленный фрагмент отсутствующей ноги. А после поспешил вытереть запачканные пальцы об, и без того заляпанные кровью, когда-то бывшие белыми простыни.

Все трое уставились на, кажущийся в темноте, необычно раскрашенный пол.

Глаза мужчин уже стали постепенно привыкать к полумраку и их мозгу начали открываться более четкие, сопутствующие разрушенной обстановке, волнительные подробности. Темные пятна, повсеместно покрывающие пол, являлись не чем иным, как человеческой кровью. Ко всему прочему, в комнате присутствовал легкий металлический запашок, который, в свою очередь, контрастировал с омерзительным резким запахом гниющей плоти.

— Я больше не могу здесь оставаться! — выкрикнул один из охранников, чем и подтвердил желание остальных поскорее убраться оттуда.

Практически синхронно развернувшись на каблуках, трое вознамерились незамедлительно покинуть «комнату пыток». Желание уйти прочь, по крайней мере, у двух охранников, оборвалось так же стремительно, как и сама их жизнь. Пара, материализовавшихся из-за разбитого окна, заостренных на концах придатков, пронзила грудные клетки мужчин, находившихся по обе стороны от Людвига, и через мгновение, уже мертвые, они исчезли за окном — в дождливой темноте улицы.

Ошарашенный происходящим, консьерж, в нерешительной попытке бежать, споткнулся об кожаный кейс, валяющийся на полу, и сам грохнулся на пол. Зашлепав руками и ногами по влажному окровавленному полу, ему удалось выползти в освещенный коридор. Дверь противоположной комнаты открылась, и оттуда показалось лицо миллионерши Мередит.

Завидев окровавленную ладонь, тянущуюся к ней, женщина преклонного возраста, громко закричав, захлопнула дверь.

— Старая дурра! — в ярости крикнул, побледневший от страха, консьерж. — Позвони Винсенту. — Но женщина, до смерти испугавшись увиденного, отныне не слышала слов — некогда любезного — молодого человека. Вбежав в ванную комнату, она поспешно заперла дверь и, вжавшись в угол, между стеной и душевой кабиной экстра-класса, захлюпала носом.

Людвиг, дотянувшись до дверной ручки комнаты миллионерши, с трудом поднялся на ноги и поспешил к лифту.

Как назло, обе кабины были слишком далеко от восьмого этажа, а терпение Людвига, в сложившейся ситуации, оставляло желать лучшего. Один из лифтов, судя по свечению, над запертыми створками шахты, цифры «1», двигался по направлению в холл. Другой же лифт находился на самом верхнем этаже и, несмотря на то, что он не был занят, все же не реагировал на команды вызывающей кнопки.

Молодой консьерж расслаблено уперся лбом в свою тощую руку, горизонтально расположенную на гранитной стене, и принялся ждать, когда, как он предполагал, человек, удерживающий лифт, наконец, спустится к нему.

Время неумолимо шло, а лифт все оставался на прежнем месте, а тот, который ранее спустился вниз, так же как и верхний, неподвижно застыл, но в районе первого этажа.