Новая песнь Господу

Обобщая все, что мы уже сказали, мы можем заметить: власть Божия конкретно являет себя в мире во власти Иисуса Христа, исходящей из единства воли Иисуса с волей Отца и потому имеющей свою самую глубинную основу в кресте. Власть же Иисуса конкретно проявляется в мире в полноте власти, данной Им Церкви. Прежде чем говорить о практике нашей жизни, о Церкви и священниках сегодняшнего дня, я еще раз обращаюсь к Писанию, к важнейшему тексту, позволяющему увидеть природу ложной власти. Это доказательство от обратного ясно покажет, что значит и чего не значит власть Божия в мире и для людей (Быт 3). Адам вкушает плод, обещающий ему знание добра и зла. Самое главное здесь то, что его совершенно не интересует это знание само по себе, знание как восприятие действительности ради того, чтобы сообразоваться с ней и жить в согласии с ней. Воля, проявляющаяся в диалоге со змеем, как раз абсолютно противоположного направления: Адам ищет знания ради власти. Он ищет его не затем, чтобы лучше понимать язык бытия, не ради более чистого понимания, а значит, более истинного послушания, но потому, что власть Божия становится для него подозрительной и он хочет состязаться с Богом на равных. Он ищет знания, потому что думает, что человек становится свободным, только восстав. Он хочет сам быть Богом, а под этим подразумевает, что не будет больше нуждаться в том, чтобы слушать и слушаться, но, напротив, будет сам осуществлять свою власть. Знание должно служить ему для того, чтобы подчинять и господствовать. Это не та власть, которая делает меня ответственным, она исчерпывается «я могу» и «я располагаю». В ее природе — никого над собой не иметь, все сводить к себе и к собственному потреблению, чтобы достичь «блеска власти».

Так становится ясной тесная связь между этой сценой и тремя текстами, о которых мы уже говорили: гора искушений сатаны, гора Воскресшего-Распятого и упоминание в Послании к Филиппийцам об Адаме, отрицательном образе Христа. История падения показывает, что происходит, когда принимаешь от сатаны предложение власти: она предстает как

антитеза послушанию, свобода — как антитеза ответственности; знание измеряется даваемой им властью, и всякий этический его компонент отрицается. Вовсе не желая осудить науки о природе и технике как дьявольские, нам следует признать, что нечто от этого образа мыслей все же проникло в современную форму господства над природой. Очень показательна в этом смысле одна фраза Томаса Гоббса: «Знать какую-то вещь значит знать, что можно с ней делать, когда обладаешь ею». Совершенно ясно, что не таково «владычество» над творением, которое Бог вверил человеку (Быт 1, 28-30). Еще до всех экологических дебатов Романо Гуардини — опять он — очень точно определил, что такое это владычество: человек

«есть господин по благодати и должен осуществлять свое владычество с ответственностью по отношению к Тому, Кто есть господин по природе. [...] Это господство не означает, следовательно, что человек навязывает свою волю данности природы, а означает, что его владение, организация и творчество исходят из знания; знание же есть приятие того, чем сущее является в себе...».