Новая реальность

— И что же ты хочешь требовать от них, государь Петр Алексеевич? — подал голос Ушаков. — Если я правильно понял, мы ввяжемся в войну на стороне цинцев?

— Ввяжемся, — я кивнул. — Если договоримся. Я хочу от них пересмотреть границы, наложив лапу на уже существующие территории и еще не захваченные. Из существующих – они не сильно потеряют, тем более, что, ломанувшись через стену, некоторая часть их северных территорий сейчас пустует. Они отдают нам Приамурье, Ляодунский полуостров… — я встал, решительно снял корону, и поставил ее вместе с державой на столик, стоящий рядом с троном, туда же легла цепь с орденом. — Лучше показать на карте, — я взял протянутую мне Репниным карту и показал ее Ушакову и Керу, которые не были в курсе моих измышлений. На карте уже была нарисована линия границы, как я ее на востоке видел. — Вот, смотрите, граница по Амуру, — я пальцем провел по нарисованной границе, какой я ее помнил, включающую в себя тот самый Ляодунский полуостров. — Здесь можно несколько портов организовать и флот поставить. Японцы все равно нападут, самураи очень агрессивны и, надо сказать, опасны. Но, у Японии нет нормального флота, они вообще не моряки, так что флот нужен. Плюс – это очень удобные базы для дальнейших продвижений, в том числе и для плаваний через океан, который Магеллан назвал Тихим, — Ушаков задумчиво кивнул, и потер подбородок. Я же подвинул карту и принялся показывать дальше. — Алтай, вот эту часть Казахского ханства, — полностью Казахстан мне был не нужен, так, кусочек – пастбища для моих калмыков и немного территории для выращивания хлопка, — остальное пущай цинцы осваивают. Джунгары им столько крови попили, и столько еще попьют, что, боюсь, они всех до последнего младенца вырежут. Вот пущай опустевшую землю и заселяют. И еще, — я задумался. Это был экспромт, но если он удастся… — Вот здесь, — я ткнул пальцем в интересующую меня область, — есть государство, населенное кхмерами, Камбоджа. Эти бедные кхмеры вовсю избиваются с двух сторон, — я указал на территории Вьетнама и Сиама, которые обозначались как Давьет и Аютий, соответственно. — Вот я и хочу помочь этим бедным кхмерам, приняв их под свою руку. Они, по-моему, до такого отчаянья доведены, что готовы к любому кинуться, лишь бы он их от постоянных набегов оградил.

— То есть, воевать еще и здесь? — Ушаков рассматривал территорию Индокитая, нахмурив лоб. — Зачем тебе эти хмеры, государь Петр Алексеевич?

— Кхмеры, — поправил я его, задумчиво разглядывая карту. — У них на территории можно попробовать свой чай растить и рис, — я не буду говорить, что, если мне привезут саженцы гевеи, то их вполне возможно начать выращивать именно здесь. — К тому же Давьет и так в рот богдыхану заглядывает. Уговорить цинцев, если все пойдет, как задумано, взять Давьет под свою руку, не должно составить труда. Они на волне побед и не на такое пойдут, — я задумчиво разглядывал карту. — Кроме этих территорий мне просто жизненно необходимо отсечь англичан от торговли с Китаем. За возможность помощи богдыхан пойдет на это, но для возмещения убытков, ему понадобится увеличить торговлю с нами. Поэтому Репнин уже подготовил приказ, изъять из оборота все серебро. Оно на торговлю с цинцами пойдет. Они почему-то именно серебро предпочитают. Кроме того, наконец-то произошло объединение всех Монетных дворов под сенью Кремля, и Черкасский на днях должен мне принести бумажную деньгу, или ассигнацию. Вот ее для внутренних расчетов и будем повсеместно в России-матушке внедрять.

— А иноземцы? — Ушаков снова потер лоб. Он уже не успевал за некоторыми событиями, которые выходили за пределы его полномочий, но не собирался оставаться в неведении, наверстывая знания, ограничивая себя в отдыхе. Я уже пенял ему, чтобы не загонял себя, потому как я не представлял, кем смогу заменить его на занимаемом им посту, но он только отмахивался от моих слов, ведя очень активный образ жизни.

— А иноземцы только золотом и серебром, — жестко отрезал я, сворачивая карту.

— Значит, хочешь хвост Ост-Индейской компании прижать, — Ушаков снова потер подбородок. — Не опасно?

— А мы тут при чем? Это цинцы совсем закрыться хотят. А с нами торгуют, так серебро нужно, и мы не пытаемся нахрапом брать, в отличие от тех же англичан. Не сумели приспособиться, ну, я могу письмо с соболезнованием отправить своему царственному собрату Георгу, — я плечами пожал. — Шетарди заявился?

— Едет еще, — махнул рукой Шереметьев, которого, похоже, засосала Коллегия иностранных дел. Он очень увлекся всеми этими хитросплетениями и уже начал понемногу в них разбираться. Я вздохнул с облегчением, потому что должность главы, после ареста Остермана, оставалась до сих пор вакантной. — Да, я тут подумал, может, голубиную связь наладить? А то курьер слишком долго доставляет некоторые депеши, — он слегка покраснел, но упрямо вскинул подбородок, ожидая моего ответа.