Новая реальность (СИ)

Я устала задавать тебе вопросы. Мне теперь кажется, что я пишу на тот свет. Даже если вам действительно до сих пор запрещают писать письма, то Андрей, которого я знала, нашел бы способ хоть как-то дать о себе весточку. Если ты читаешь это, пойми: я слышу в ответ мертвую тишину уже полгода! Ты можешь себе представить, если бы я так же долго молчала? Мне кажется, я прошла все стадии борьбы с этим: гнев, ужас, отчаяние, принятие. Сейчас я просто мертва. В смысле мертва в отношениях с тобой. Нет, не мертва, но хочу быть мертвой. А хотеть — это первый шаг к смерти.

(Хотела зачеркнуть этот бред в предыдущем абзаце, но ладно, пусть останется, пишу утром теперь. Но ты хоть подумай, до чего я дошла, раз уже пишу такие вещи…)

Вчера было сорок дней, как умер наш Пал Палыч. Да, тот самый, ради работы с которым я не уезжала из Москвы. На твоем месте я бы спрашивала, почему я не еду к тебе. Что ж, возможно, ты не знаешь, но в ваш городок все так же невозможно попасть. Сначала они предлагали мне написать заявление, и я написала два раза, но потом чиновники сказали, что не членам семьи просто туда закрыт въезд, а раз вам закрыт выезд, то семьей нам с тобой не стать. Но, добавляют они, это все временно.

У меня просто нет эмоций комментировать это. Думаю, ты и сам можешь представить, что я чувствую. Интересно, есть ли у тебя там женщина? (Если ты жив, конечно.) Может быть, ты уже женился, как знать. И она читает и рвет эти письма, чтобы ты их не видел. У меня, если что, никого нет. Я написала заявление на увольнение после поминок и отдала новому редактору. Не знаю, зачем… В понедельник надо будет отозвать. Пускай на эту зарплату уже ничего не купишь, кроме хлеба и соевых сосисок, но, по крайней мере, это хоть какое-то занятие. Тем более, говорят, журнал все равно закроют из-за отсутствия финансирования, да и не покупает никто. Так что просто дождусь, пока эта фирма умрет, месяца два — не больше.

А потом я тоже поеду в эвакуацию. Я решила. Говорят, там хотя бы можно питаться и одеваться нормально. Тем более, если я окажусь в одном из городков, то до тебя будет проще добраться.

Андрей, я не могу много писать. Меня душит страх за тебя. Пишу тебе об этом прямым текстом: найди способ дать о себе знать! Одно слово хотя бы. Одно.

Обнимаю. Лена».

Андрей перечитал письмо несколько раз, прежде чем что-то острое пробилось из недр тела, вонзилось в горло и стало душить изнутри. Он с трудом мог вздохнуть, и слезы скопились в его глазах, но он заставил их высохнуть, а когда открыл глаза, то мог рассуждать здраво.

Он понимал, что если чувства вернутся, то он сойдет с ума. Их нельзя было допускать. Он вышел на прогулку, и когда-то ненавистный, тесный городок смыл с него ужас и тоску, равнодушие возвратилось, он зацементировал это состояние долгим просмотром телевизора. В эту ночь он так и не лег спать и на лекциях клевал носом.

Вечером следующего дня он надел костюм понаряднее, купил дорогой коньяк и отправился к Сергею. Он был насколько мог весел, беззаботен, пытался шутить, а главное, часто поднимал тосты. Наконец, его друг начал часто зевать и вскоре сказал, что ему надо спать, иначе он не встанет на службу. Андрей ответил, что не дойдет до общежития, потому что слишком много выпил, и Сергей с некоторой неохотой предложил ему остаться у него и поспать на диване в кухне. Это был первый раз, когда он оставил его у себя, и было заметно, что он не в восторге.

Ночью Андрей делал вид, что спит, и ждал до четырех утра. Ему все казалось, что сопение Сергея поддельное, и он поджидает его. Наконец, он подумал, что человек не может так долго притворяться, и поверил в то, что его друг за­снул. Он на цыпочках прокрался в комнату Сергея и начал рыскать по его вещам, ящикам и тумбам. Через несколько минут удача улыбнулась, и он нашел старенький мобильный телефон. Аппарат работал и ловил сеть.

Андрей написал СМС: «Не уезжай в эвакуацию. Они уничтожили меня». Подумав немного, он удалил второе предложение, потому что не смог бы объяснить, что оно значит, и отправил Лене только первое (ее телефон он помнил наизусть до сих пор).

Потом он удалил СМС из отправленных и спрятал телефон туда же, где нашел, и начал красться на кухню. В этот момент властный голос Сергея остановил его:

— Что это ты сейчас сделал?

Его друг сказал это прежним мраморным голосом, который он помнил еще с их первой встречи в редакции. В нем не было ни малейшего намека на то, что говоривший выпил. Андрей замер, оглушенный спокойным голосом, будто выстрелом.

— Что ты сделал? Расскажешь?

— Отправил СМС, — сказал Андрей.

— И что прикажешь мне теперь думать? — спросил Сергей внезапно надломившимся голосом. Андрей промолчал, а он продолжил: — Я тебе доверял, а ты, получается, использовал меня! Все это время!

— Я отправил СМС девушке. Я соскучился по ней.

— У тебя есть девушка?

— Да, она осталась в Москве. Ей не попасть сюда, потому что в город никого больше не допускают.

— Черт, а почему сразу не сказать?!