Новая родня

Они отёрли пот, как люди, сделавшие большое ело. Подождали, пока лоси, доплыв до опушки леса, стали выскакивать из воды и шумно отряхиваться. Челнок тихо плыл, увлекаемый незаметным течением, гоня перед собой жёлтый пух, налетевший с цветущего тальника.

Впереди рябился широкий водный простор. Вскоре челнок стали покачивать большие волны.

— Садись-ка на дно, парень, — сказал старик, всмотревшись вдаль, где на рыжих волнах закрутились белые гребешки, — здесь нам стрежень реки перебивать придётся. Нужна остойчивость.

Мальчик расположился посредине челнока, ухватившись руками за его тонкие борта.

И он опять не спросил, далеко ли плывут они. Зачем нужно перебивать стрежень реки, самую середину её течения? Вспомнив, что они обещали помочь белке, окружённой в своём дупле разливом, мальчик спросил:

— А что будет с белкой?

— Ничего, придёт время, наведаемся с гостинцами— еловых шишек ей привезём.

Стрежень реки угадывался по быстрому течению. Вода здесь была мутная. Она крутилась воронками. В них вертелись и неслись в неведомую даль вырванные с корнем кусты, деревья, камыш. Здесь на просторе гулял ветер. Он срывал с волн шапки пены и швырял их в челнок, попадая то старику на руки, то мальчику на колени.

Мальчик вздрагивал и улыбался, а старик, сжав губы, правил так, чтобы его утлая посудина не черпала воды.

Вдали показалась деревня. Сказочная, как всё, что встречалось им на пути. Маленькие домики были покрыты соломой.

До деревни было уже недалеко, но вдруг старик умерил бег лодки и тревожно оглянулся. Течением несло большой ивовый куст, облепленный нахохлившимися птичками, небольшими и невзрачными на вид.

— Ишь ты, горюны, как ослабли… Упали на первый попавшийся куст, а его волной захлестнёт! Вот беда! — С этими словами старик резко повернул челнок, и в него залилась вода.

— Отчерпывай давай! — крикнул он, видя, что мальчик замешкался. — Да как тебя звать-то?

— Панасом!

— Отчерпывай, Панас, не то потонем!

Мальчик сорвал с себя фуражку и принялся вычерпывать ею воду.

— Работай веселей, будем с песнями! — приободрял его старик. И, зацепив куст, потянул его к лесу.

Когда они отбуксировали ослабевшую стайку птиц в какую-то тихую заводь, где были затоплены заросли шиповника, старик улыбнулся:

— Запомни это место, приедем сюда соловьиные трели слушать. Это ведь соловьёв мы поймали! Теперь они здесь поселятся, дальше не полетят.

— Я в госпиталь не хочу возвращаться, — сказал вдруг мальчик.

— И не нужно! Мы здоровые, зачем нам госпитали?

— А меня доктора не вернут?

— Нет, для них ты пропал без вести.

— Мы сюда плывём? — указал мальчик на деревушку, которая вдруг исчезла, а теперь снова приблизилась.

— Да, это наши Курмыши, здесь выше крыши малыши.

Панас взглянул пристальней и увидел на лужайке вблизи деревни стаю мальчишек. Они гонялись друг за другом, шагая на высоченных деревянных ногах. Их головы мелькали на уровне крыш.

И мальчик понял, что старик везёт его в сказочную страну мальчишек с деревянными ногами. И озабоченно посмотрел, не забыл ли он положить костыли. Нет, его деревянные ноги были в лодке. Как они очутились здесь? Может быть, по волшебству этого сказочного старика?

ТРЕТИЙ ЛИШНИЙ?

Помощников у Мики с Юкой находилось немало. Не только мальчишки, девчонки, и те набивались. Кто хотел щепки для костра собирать, кто смолу помешивать, кто паклю в щели плоскодонки забивать. Но ребята только покрикивали:

— Не мешайте, сами сделаем!

— А я знаю, почему вы всех отгоняете, а я знаю! — надоедливо, как комар, пела Светлана.

— Ничего ты не знаешь.

— А хотите, громко скажу?

— Ну и пожалуйста.

Однако она не исполняла своей угрозы и, наклонившись к ребятам, говорила им шепотом:

— На войну хотите в этой лодке удрать!

— Вот и ничего подобного.

— А для чего же вы так стараетесь?

— Для ван?его удовольствия! Вот как починим лодку, посадим всех меченых девочек и повезем в госпиталь кожу с вас сдирать! Самое время. Весной все посадки-пересадки хорошо приживаются.

— Вот и чудесно… А то мы ждем не дождемся! — И длинноногая Светлана отходила, пожав плечами.

С тех пор как доктор прислал им благодарность, девчонки совсем загордились. Ходили молчаливые, загадочные, ожидая, когда их позовут на подвиг. В особенности загордилась Светка-Луна. Ведь не с каждого лица делают чертежи для военных надобностей. И не каждая фотография лежит вот так под стеклом в кабинете главного хирурга!

И хотя курмышские девчонки ничего еще для войны не сделали, они ходили уже такими важными, как будто насовершали столько геройств, что мальчишкам и не снилось.

Однако лодка, отданная в распоряжение ребят, так их и притягивала. Светлана, сделав круг по мокрому лугу, как цапля по болоту, снова пристала:

— А я знаю, знаю!

— Ну что ты еще знаешь?

— Не удастся вам на этой лодке на войну уплыть, а придется молоко возить! Географию плохо учите. Наша речка впадает в Суру, Сура в Волгу, Волга в Каспийское море… А вам надо совсем не туда!

С досады Мика ударил колотушкой вместо конопатки по пальцам и сплюнул:

— Любишь ты под руку говорить!