Новая Россия, или это мы, оба-двое (СИ)

А я остался со своим мыслями наедине. Не смотря на то, что я встретил настоящего человека, с которым мне никогда не хотелось бы расставаться, я чувствовал внутри себя какую-то занозу. Словно что-то было не так. Была во всем происходящем какая-то игра, кто-то, неведомый мне, раздал карты, причем себе взял все козыри, а меня оставил с одной мелочью, и при этом потребовал удвоить ставки. Я даже не знал, насколько близок я был к истине в тот момент. И, как потом оказалось, Серый пришел к аналогичному выводу тоже.

Глава четвертая. Слуга царю, отец солдатам

Май всегда прекрасен, особенно, если погода так и шепчет теплым ласковым ветерком: займи и выпей. Конечно же, если вы не потеряли вкуса к хорошему вкусному холодному пиву. А пиво, да в хорошую погоду - одно наслаждение. Чуть горьковатый вкус хмеля и солода вызывает непреодолимое желание свершить что-нибудь этакое. Но для Андрея сегодня ветерок совсем не существовал. Как не существовал и май месяц. Он шёл домой (который мог оказаться совсем не ЕГО домом) почти на автомате, даже не глядя по сторонам. На удивление, город, не смотря на некоторые перемены, был, тем не менее, знакомым. Во всяком случае, планировка улиц родного района осталась неизменной. Или, лучше сказать, остались неизменными направления. А человек, родившийся в России, ибо, как ее не называй: Российская империя, Советский Союз, или как-то иначе - всегда будет мыслить неизбежной категорией - в России, благодаря дуракам, строящим дороги, не осталось никаких дорог, а есть одни направления. А они существовали и в допотопные времена, и останутся после нас, даже если исчезнут дороги и все, с ними связанное. Впрочем, как иногда кажется автору, дураки тоже останутся.

Андрея не оставляло ощущение того, что все это ему лишь только снится. Мучительно хотелось проснуться, в голове до сих пор колыхалась идиотская смесь из аббревиатур, тупо-самодовольных всезнающих лиц и многозначительных ухмылок. Оглядываясь, время от времени, он видел за собой стайку разношерстно одетых, но при этом удивительно похожих друг на друга спутников. Все они делали вид, что идут по своим делам, но мало-мальски понимающий человек в момент вычислил бы в них агентов-неудачников, играющих в Джеймса Бонда, Человека-паука и Супермена одновременно. Хотелось как-то поиздеваться над ними, но идущая за ним бондиана выглядела настолько нелепо, что желание пропало напрочь. Да и не настолько низко он пал, чтобы издеваться над больными людьми. А в том, что идущие за ним больны, Андрей был уверен на все сто процентов. Ну скажите на милость - какая радость или необходимость тащиться за человеком, у которого ни гроша в кармане, ни на грамма власти?

Зрелище было настолько унылым и душераздирающим, что Андрей даже сплюнул от досады. Причем, краем глаза он заметил, что вся Бондиана одновременно вытащила блокноты и что-то там отметила. Затем, так же одновременно, блокноты исчезли в правых карманах плащей. "Однако", усмехнулся Андрей, "весело тут. Ясно одно - скучно не будет." Еще раз взвесив "за" и "против" насчет поиздеваться над доморощенными агентами спецслужб, Андрей сделал выбор в пользу гуманности, но в большей мере, победило осознание того, что сии создания просто-напросто не поймут, что над ними шутки шутить соизволили. И шутить над ними, это все равно что пытаться рассказывать анекдоты кофемолке.

Как бы то ни было, всё имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Так вышло и с передвижением от двадцатой больницы до собственного дома. И только подойдя к подъезду, Андрей сообразил, что у него нет ключей. Вообще-то, в кармане куртки лежала связка ключей от его собственной квартиры, оставшейся в ТОМ времени и пространстве, но вопрос заключался в том, подойдут ли ключи от его квартиры, к замку квартиры этого времени. "Вот вам и квадратура круга," подумал Андрей и машинально вытащил ключи из кармана. Бондиана немедленно отметила это событие в блокнотах. Так и подмывало показать им язык, но неизвестно, чем это могло бы кончиться. К тому же, показать язык, было бы слишком просто и банально. Хотелось сотворить фокус поизысканнее. Но думать об этом совершенно не хотелось. Но опять же, существовала опасность того, что умственные усилия Андрея могли бы нанести непоправимый ущерб мозгам (если допустить, конечно, что они у них есть) доморощенных холмсов. К тому же, перед ним были проблемы более серьезные, чем эти топтуны.