Новая Россия, или это мы, оба-двое (СИ)

После ужина Наталия рассказала, что сходила к одному из знакомых, который как раз занимается освещением визитов различных высоко-поставленных лиц, у которого она получила временный допуск на посещение деревенского хозяйства имени Чубайса. Андрей с Сергеем уже привыкли к вывихам здешнего мира, потому имя Чубайса, данное неведомому колхозу, не вызвало у них никакого удивления, разве что где-то глубоко мелькнула мысль: "Чубайс и сельское хозяйство? Такой же нонсенс, как молоко с огурцами и селедкой." Сергей только заметил вскольз, что если вдруг впоследствии он обнаружит какое-нибудь охотничье хозяйство имени Бурбулиса, то нисколько не удивится. Наталья на это заметила, что имя вышеозначенного деятеля действительно существует на ландкартах странгы, а именно, в его честь назван старейший ликеро-водочный завод Ельцинбурга. Оба друга только расхохотались в ответ на эту новость и спокойно продолжили ужинать.

После ужина все трое снова перешли в большую комнату, где Наталия дала подробный инструктаж, как себя вести на торжественном приеме, какие вопросы задавать, как восторгаться и как умиляться, впрочем, как она заметила при этом, "рожи ваши настолько лицедейские, что этому учить и не надо," что вызвало бурный восторг у обоих друзей. Напоследок Наталия предупредила, что им обоим следует непременно приобрести комплект одежды для официальных визитов. Смокинг или фрак был бы наилучшим решением.

-Ты шутишь? - недоуменно спросил Андрей. -Смокинг в деревню? Это в высшей степени оригинально. Ты еще скажи, что на комбайнере тоже непременно фрак, а картошку копать только в костюмах допускают.

-Вот-вот, - поддакнул Сергей.

-Э, да вы, похоже, так и не поняли, куда поедете завтра. Это вам не какое-нибудь Гадюкино или Простоквашино. Это, ребята, настоящее волшебное царство. Сама я там не была, Но Сережка мне рассказывал.

-Не было такого, - возмутился Сергей. -Не я это был. Андрюха, точно тебе говорю - не я.

-Сам знаю. Мало ли в этом городе донов Педров?

-Начали опять, - беззлобно пожурила друзей Наталия. -А к завтрашнему дню надо подготовиться.

И с этими словами она вытащила из сумочки лист бумаги и передала его Андрею. На листке бумаги были выписаны магазины одежды, телефоны такси, и адрес волшебного царства, где, по словам Наталии, соизволит завтра быть приснопамятный губернатор. Также были указаны приблизительные цены поездок и костюмов, дабы наших друзей не раздели до нитки. Сергей же дополнительно получил закатанное в пластик временное удостоверение, по которому его должны были беспрепятственно пропустить. Ну а для антуража Наталия еще посоветовала прикупить фотоаппарат и диктофон. Адреса, где и что купить она тоже записала.

-Ну, орлы, готовы к завтрашнему испытанию? -Да фига ли там, не в первый раз такие мероприятия у нас, - с уверенностью бывалового аристократа сказал Сергей.

-Тогда я пошла.

-А разве ты не останешься со мной? - тихо спросил Андрей.

-Сегодня нет. Ты же знаешь, что у меня еще и дети есть. Негоже бросать их каждую ночь. Ты меня понимаешь?

-Конечно, но все-таки...

-Не надо слов, завтра вечером увидимся. Хорошо?

И с этими словами Наталия пошла к выходу. Андрей проводил ее до дверей, где они еще минут пять прощались. Затем он вернулся в комнату и погрозил кулаком Сергею:

-Даже думать не моги! -А мне думать не положено. - ехидно, но при этом добродушно, ответил Сергей

Андрей покачал головой, но ничего не сказал. Он подошел к книжному шкафу и провел рукой по корешкам книг. Затем, изучив названия книг, он выбрал одну, под названием "Борисиада." Автором, к его нешуточному изумлению, оказался некий Гомер, живший, по самым скромным подсчетам, не менее трех тысяч лет назад. Но именно его имя стояло под названием книги, на обложке которой был изображен Ельцин, в русской рубахе, подпоясанной шелковым кушаком.

-Весьма интересно, что же такого мог написать Гомер в те времена о нашем Бореньке. И как он вообще мог его знать, а? Не иначе, экстрасенс.

После чего Андрей открыл книгу и начал читать. С первых же строк повествование его захватило, да и как было не заинтересоваться, ежели самые первые строки гласили:

Гнев, Госдума, воспой у Бориса, Николаева сына,

Грозный, который россияянам тысячи бедствий соделал:

Многие души могучие славянских героев низринул

В мрачный рынок, и самих распростер их в корысть плотоядным...

Насколько мог судить Андрей, книга, да простят нам боги тавтологию, обещала быть многообещающей...

Глава двенадцатая. Эх, пейзаны, нам ли жить в печали?