Новая Россия, или, это мы, оба-двое! (СИ)

Мало того, они покусились и на самого президентского президента всех времен и народов, подвергнув сомнению незыблемую аксиому, что именно он поднял с колен, учитывая, какая страна ему в подарок досталась. А если принять во внимание, что вот в Великом Укрорейхе, Папуа-Новой Гвинее, Конго, прибалтийских банановых республиках ещё хуже, то вина вышеуказанных господ вообще становится безмерной и требующей всенародного осуждения и покаяния. К сожалению, пятиколонники, тролли, отрабатывают деньги госдепа и продолжают своё грязное дело.

Но вернёмся к повествованию событий тех славных дней, когда солнце выглянуло из-за туч.

Уже с ночи на 18 мая массы народа, подстрекаемые красно-коричневыми, стали собираться не для радостного лицезрения монарших особ, но токмо ради причинения беспорядков и бесчестия короне царской. Собравшиеся на поле люмпены, а также члены КПРФ во главе с Зюгановым, и разумеется, лица кавказской национальности и не вписавшиеся в рыночные реформы несознательные граждане, требовали водки, пива и воблы. Отдельные несознательные, а потому особо опасные, упоминали еще и конституцию - им, видите ли, требовались гражданские свободы. А ведь любому здравомыслящему субъекту, не отягощенному мечтаниями о гражданстве и прочих выдумках большевиков, должно быть ясно, что милые либеральному сердцу слова "ваше превосходительство" куда важнее, чем какое-то Отечество. А до чего доводят несбыточные мечтания о Конституции - сие еще беспорядками от декабристов доказано. От того и получилось, что сии подлые людишки, воодушевляемые кознями и обещаниями большевистских вождей выдать каждому по гармошке и балалайке, если они выкрикнут "царь – дурак", заполонили все Ходынское поле и непотребно ругаясь, пили алкогольные напитки, не взирая на запрещение мэром Москвы Гаврилой Поповым распитие таковых в общественных местах, включая общественные нужники. А ранним утром на поле заехал броневик, на него немедленно взобрался Ленин в своей неизменной кепке и произнес короткую речь, в которой потребовал немедленной отставки министров-капиталистов, а потом передал эстафету кровавому палачу Джугашвили. Последний же, втихушку изучив полное собрание сочинений И.В.Сталина, подаренное ему на день рождения зловредным Лениным, взял себе фамилию автора и призвал всех на баррикады, угрожая, в противном случае, произвести чистки партийных рядов, взять всех в ежовые рукавицы и направить в страшные гулаговские лагеря для производства знаменитой лагерной пыли.

Разгоряченная подстрекательной речью вождя так называеемого пролетариата и азиатской хитростью Джугашвили имени Сталина, толпа простонародья совершила репетицию взятия Зимнего дворца, ринулась на ресепшен, опрокинув при этом ряды защитников павильонов готовых подарков и пунктов розлива пива и прочих напитков. И ни один несчастный даже не подозревал, что своими неблаговидными поступками они омрачили радость предстоящего бала у французского посланника Монтебелло. Царь же в несравненной мудрости своей при этом высказался о том, что, хотя Ходынская катастрофа - это величайшее несчастье, однако она не должна омрачать праздника коронации. К тому же, заботиться о благополучии, здоровье и хорошем настроении своих несравненных родственников, как-то: великого князя Сергея Александровича и иже с ним, сам Бог велел. Что самым полным образом говорило о непредвзятости, справедливости и совестливости государя нашего. Объявлено было при этом особым рескриптом, что ошибки у менеджеров всегда бывают, и пообещал царь наш народу, непременно найти стрелочников, (поскольку сам царь и его родственнички особы неприкосновенные, что подтверждено указом номер один президента Российской Федерации), и немедленно их наказать самым строгим образом, не взирая на лица, путем перемещения из одного кресла в другое. И каждой делегации, а особливо возглавляемой прокурором Крыма, приходящей к нему с изъявлениями радости по случаю воцарения и коронования, его императорское величество выражало глубокую благодарность и безостановочно восклицало: "тронут, живительно тронут". После чего лед тронулся и командовать всем в России принялся он. Чем окончательно и посрамил Зюганова, Ленина и Сталина со товарищи, повергнув их высочайшим рескриптом в глубочайшее уныние.