Новая Россия

Ведь феномен глобального управляющего класса — образования, по своей мощи невиданного в человеческой истории, — заключается в совершенно уникальном сочетании эффективности и масштабов. До того властные структуры, складываясь в формате организаций (а не конкурирующих внутри себя и друг с другом социальных вихрей), вместе с формой организаций получали и естественные ограничения своего развития, так как всякая организация имеет естественные, заложенные самими принципами ее построения ограничения своего расширения. Расширившись за пределы этих ограничений, она теряет управляемость, становится неэффективной и терпит поражение либо от конкурентов, либо под грузом собственных внутренних противоречий.

Сняв благодаря современным технологиям коммуникации потребность в формальной организации, в формальном структурировании и устойчивой институционализации, глобальный управляющий класс снял тем самым и пределы своего количественного расширения, охватив всю землю и став глобальным в буквальном смысле слова.

Отдаленными предшественниками его представляются построенные по принципу гибкого, неформального управления личные аппараты Рузвельта и Сталина (кажущейся хаотичности и неопределенности которых вполне справедливо ужасались современные им носители традиционного организационного мышления), а также бериевского Спецкомитета.

Мечта, которой суждено остаться мечтой

У меня есть мечта…

Мартин Лютер Кинг

Казалось бы, изложенное в предыдущем разделе самоочевидно.

Почему же тогда не только штатные пропагандисты и безграмотные «эксперты по всем вопросам», но и выдающиеся мыслители современного человечества и люди, глубоко погруженные в глобальный управляющий класс, не перестают раз за разом и год за годом, несмотря на все срывы, провалы и поражения соответствующих проектов, указывать на формирование институционализованного «мирового правительства» как не только на категорическую необходимость, но и на весьма вероятную реальность?

Прежде всего потому, что тяга к упорядоченности объективна и лежит в самой природе почти каждого человека. Мы с легкостью признаем существование хаоса именно потому, что верим в его недолговечность. Представить себе, что вихревое состояние важнейшего элемента современного человечества — глобального управляющего класса — является нормальным, органически присущим ему и с точки зрения его эффективности и результативности должно сохраняться в течение всего времени его существования, крайне тяжело всякому нормальному человеку. Притом тем тяжелее, чем ближе этот человек стоит к этому классу и чем ближе к сердцу принимает его ценности и интересы.

С другой стороны, представители глобального управляющего класса испытывают все возрастающее раздражение от утраты эффективности национальными бюрократиями. Эти бюрократии вынуждены действовать на административно-политически ограниченных лоскутах единой глобальной экономики и в силу этого заведомо неадекватны последней. Эта утрата не только предоставляет глобальному бизнесу растущие возможности, но и одновременно создает для него все увеличивающиеся проблемы. Естественно, погруженные в текущую деятельность и ориентированные, как правило, на краткосрочные задачи увеличения своих доходов и влияния представители глобального управляющего класса не обращают внимания на диалектическую взаимосвязь своих возможностей и своих проблем, порождаемых объективной неадекватностью национальных бюрократий, и испытывают праведное негодование лишь по поводу последних.

Вероятно, это связано с ростом масштабов деятельности представителей глобального управляющего класса, при котором ущерб от неадекватности национальных регуляторов новым условиям начал превышать прибыль, которую они привыкли извлекать из этой неадекватности.

Последствия их непосредственной, недостаточно продуманной и взвешенной реакции на описанное принципиальное изменение условий могут оказаться трагическими как для них, так и для всего глобального управляющего класса подобно тому, как в начале нулевых годов это произошло в России.