Новая Тень. Том 3

— Влад, тише. Я приеду, и мы всё обсудим. Договорились?

— Хорошо, — а вот это уже дело. Хоть что-то узнаю. Да и потом, бежать к Гарику и рвать там головы, как мне хотелось минуту назад, сейчас, правда, выглядит глупой затеей.

— Тогда жди. Постараюсь не задерживаться, — Ржевский снова вздохнул. — И вот ещё, Влад, всё наладится. Я вижу, что ты человек, добивающийся своего. Просто не делай глупостей. Ты придумал отличный план, но любой неверный шаг может похерить всё, что мы задумали.

— Я понимаю, Анатолий Сергеевич, — произнёс я и хотел опуститься на стул, но вовремя вспомнил, что от него ничего не осталось. — Просто… это было неожиданно.

— Это было ожидаемо, Влад. Уж прости за прямоту. Но ты сильный парень и всё понимаешь. Жди меня, скоро буду.

После чего сбросил вызов, а я поморгал и обвёл комнату спокойным взглядом.

М-да, завтра придётся убираться.

Глава 22

Бутылки весело звякнули, разнося по кухне лёгкий пшеничный запах. Полковник купил отличное пиво, которое и вовсе не отдавало горьким алкоголем, а пилось, как лёгкий хмельной напиток.

— Молодец, Влад, — довольно произнёс он, откинувшись на стуле и покосившись на разгромленную гостиную. — Хорошо, что остался дома. Я уже боялся, что ты бросишься к этим уродам и руки им поотрываешь.

— Так я и сейчас хочу, — отозвался я, приложившись к горлышку.

— Знаю, — кивнул полковник и тоже отхлебнул. — Поверь мне, я хорошо тебя понимаю. Но нельзя. Сейчас нельзя, — на слове «сейчас» он сделал акцент. — Если хочешь отомстить, то я помогу тебе. Но провернуть это надо так, чтобы на тебя не пали подозрения. Если бросишься сию минуту, то, я уверен, со своими способностями разнесёшь там всё в пух и прах. Но при этом вряд ли выберешься оттуда живым. А ежели сумеешь выкарабкаться, то тебя поймают Охотники. Ты ведь выпустишь Тень, чтобы добраться до Гарика.

И это был не вопрос.

— Они грозили ей изнасилованием, — ответил я, и от собственных слов в груди спёрло воздух.

— Ну так отрежешь им кочерыжки, делов-то! — весело воскликнул Ржевский. — Ты с этим точно справишься.

— Да, но мне хотелось бы…

— Влад, — он напрягся и облокотился о столешницу. — Всё будет, не переживай. Знаешь что, я сейчас, может, обидную вещь скажу, но ты умный парень, поймёшь. Эля бросила тебя, больно, понимаю. Но, возможно, это просто не судьба. Такое случается, люди сходятся и расходятся. Но ты… — вот здесь он сделал глубокий вдох, — хотя бы знаешь, что она жива. Цела и невредима.

В тот момент мне стало стыдно за себя. Заставил старика вспомнить прошлое. Погибшую жену и все те мучения, которые он с дочерью переживали в то время.

— Да, — неуверенно пробормотал я, не зная, что и ответить. — Наверное…

— Я бы мог сейчас зарядит тебе нечто в духе: «Не горюй, всё наладится, найдёшь другую, жизнь не окончена…» и бла-бла-бла. Но не буду, пускай кто-нибудь ещё об этом говорит, — он криво усмехнулся. — Жизнь — дерьмо, Влад. Грязное и вонючее, впрочем, это логично. И нам приходится в нём барахтаться. Поверь мне, я давно работаю в полиции и видел такое, о чём тебе лучше не знать. Пока что.

— Вы про убийства невинных?

— Да. Знаешь, иногда звери мне кажутся более умными и душевными созданиями, чем люди. Особенно аристократы. У тех в голове вообще непонятно что творится. Порой так и хочется приставить к виску пистолет и стрелять до тех пор, пока от башки месиво не останется.

— Ого, — выдохнул я, ловя каждое слово полковника.

Такого откровения я не ожидал. Честно говоря, я думал, что он и правда начнёт рассказывать про то, что жизнь продолжается, и женщин в округе много… включая Алёну, хотя за неё и слова не скажет. Но всё вышло наоборот, вместо моей исповеди, он сам изливал душу. И мне это нравилось. Казалось, что вот ещё один близкий человек, с которым можно делиться всем, что накипело.

— Ага, — хмыкнул тот. — Я знавал многих хороших людей, которые могли дать этому миру что-то достойное, пролить свет в наше царство мрака и разврата. Но их съедали заживо, — побарабанил пальцами по столу, — иногда в буквальном смысле.

— Что?

— Да, Влад, я же говорю, многое довелось повидать. Думаешь, почему я с тобой сюсюкаюсь? Из-за Витальки и Танюхи? Считаешь, что дружба с твоими родителями помогла бы тебе избежать суда?

— Ну-у-у…

— Ну да, спорить не буду, это тоже входит в пакет услуг.

— Какой ещё пакет?

— Моей дружбы, — спокойно улыбнулся полковник. — Но речь не только об этом. За годы, проведённые в полиции, я уяснил одну важную вещь — преступники никогда не изменятся. Конечно, если ты совершил убийство в состоянии аффекта, то потом раскаешься и, возможно, вновь станешь простым человеком, — но тут же отмахнулся. — Хотя, забудь, прежним ты уже никогда не будешь. Либо все оставшиеся дни тебя будет терзать чувство вины, и станешь слюнтяем, либо забьёшь и продолжишь жить. Но тогда, кто ты после этого, раз забил на такой ужасный поступок?

— Но можно же жить, помня о совершённом, но оставаясь нормальным.

— Уверен? — он прищурился. — Тебе ли не знать, что убийство многое меняет. Оно ломает человека.

— Я убивал плохих людей. Был вынужден это сделать, чтобы спасти.