Новая теория происхождения человека и его вырождения

Кроме того, девушку испытывали так называемыми «неисполнимыми задачами». Так как неисполнимую задачу решить было нельзя, то ответом на нее могла быть только такая же задача, еще менее исполнимая, чтобы ее придумать нужно было остроумие. Эта тема также чрезвычайно широко распространена по свету, как и первая, и также имеется в числе шотландских баллад у Чайльда. Вот для образчика ее русский вариант:

– Девушка спесива, не скажу спасибо,

Гляди прямо на меня, я давно люблю тебя,

Ты послушай, что скажу:

Напой моего коня среди синя моря.

Чтобы ворон конь напился, бран ковер не замочился,

Все такой как был он есть.

Сшей, мой милый, башмачки из желта песочка,

Чтоб песинка не терялась, никогда не рассыпалась,

Не терло бы резвых ног.

Напряди-ка, мила, дратов из дождевых капель,

Чтобы дратвы не дралися, башмачки бы не поролись,

Мог бы я ими сшить… и т.д.

Форма этой песни, обмен между парнем и девушкой четверостишиями, указывает на целый ряд других песен, вероятно имевших тоже самое значение, но вовсе не редких в народном репертуаре в особенности у тюркских племен. Только в них вместо неисполнимых задач он и она обмениваются четверостишиями, в которых каждый старается блеснуть своим остроумием по адресу другого пола. У гагаузов такое состязание между парнями и девушками практикуется и до настоящего времени в виде игры. Недостаток остроумия возмещается у них нередко циничными шутками, а подчас и просто бранью. Примеры подобных четверостиший приведены нами в книге «Наречие бессарабских гагаузов».

Свадебных обрядов, в которых испытывался бы веселый нрав невесты, нам не удалось найти, но на их существование в древности указывает требование, предъявляемое к подружке невесты на великорусских свадьбах, чтобы она была весела, всех смешила и знала много пословиц и прибауток. Требование от самой невесты здесь, по-видимому, переносится на подружку, как ее представителя, которая первоначально выбиралась из ее родственников.

Совершенно такое же явление наблюдается на еврейской свадьбе: там роль подружки исполняет наемный специалист, «батхен», на обязанности которого лежит сначала заставить свадебных гостей плакать, а потом рассмешить их, что он и достигает соответствующими песнями.

У олонецких крестьян на свадьбе невеста должна очень долго в течение свадебных дней причитать, оплакивая девичью свободу, для чего от нее требуется ум, собственная инициатива и поэтическое чувство, так как заплачки исполняются соответственно окружающим обстоятельствам, т.е. экспромтом и притом в известном размере. В настоящее время такое требование обходится: вместо невесты заплачки исполняются наемной плакальщицей.

Об испытании воинственных способностей девушки свидетельствует немало обычаев.

Вероятно, таково именно происхождение одного свадебного обычая в Бельгии, заключающегося в том, что молодые парни проезжают верхом мимо невесты, вооруженной тростью, и стараются отнять у нее эту трость, а та бьет их по чем попало. Если девушка окажется победительницей, то ее считают «сильной, мужественного духа» и объявляют хозяйкой дома.

У некоторых народов, говорит Плосс, мы встречаем борьбу между мужчиной и девушкой, собирающимися вступить в брак. Так, у акаев между женихом и избранной им девушкой должен произойти поединок; кто при этом одерживает победу, тот сохраняет за собой первенствующее положение в браке.

У готтентотов жених, ищущий невесту и не снискавший любви девушки, старается завладеть ею посредством поединка.

В Португалии существует такой народный обычай: «Когда в Миранда дю Доро девушка собирается выйти замуж, она незадолго до свадьбы «случайным образом» наталкивается на своего жениха, который колотит ее палкой; однако же она не принимает терпеливо этого выражения нежной любви, а старается отплатить той же монетой, причем бьет своего будущего господина изо всех сил».

Известно, что в песне Нибелунгов также приводится подобная борьба с избранницей сердца. Здесь именно говорится о свадебной ночи Гунтера с Брунгильдой: «Она связала ему руки и ноги, понесла его и повесила на гвозде, вбитом в стену; он не мог этого предотвратить; от ее силы он едва не погиб». Лишь необыкновенная сила Зигфрида могла укротить в следующую ночь сопротивляющуюся деву: «Она ниспровергла его, но гнев придал ему силы и столько могущества, что он поднялся, вопреки ее усилиям; борьба была упорна: в комнате раздавался то тут, то там шум ударов. Они боролись с такою яростью, что просто удивительно, как они оба могли остаться в живых».

Еще и теперь борьба жениха с избранницей сердца, по словам Плосса, играет в Германии иногда весьма важную роль. У нас, русских, по-видимому, в старину бьио то же самое, судя по содержанию некоторых хороводных песен, в которых передается, как «детинка-щеголек»

Просил девушек побороться,

Все девушки разбежались,

Вани, молодца, испужались,

Одна Дунюшка устоялась,

Дуня с молодцом боролась,

Дуня молодца одолела,

Кушак, шапочку в грязь втоптала.