Новая царица гарема

– Безделицы пусть остаются на долю мальчиков и робких! – воскликнул Сади, положив руку на плечо Гассана. – Нас же манят великие задачи. Ну, мой друг Гассан, твою руку в знак союза! Зора и на этот раз был бы третьим, если бы не был разлучен с нами приказом султана. Но он во что бы то ни стало должен быть спасен и освобожден.

– Благодарю вас, друзья мои, – сказал Зора спокойно и ласково, пожимая руки своих товарищей, – я теперь снова узнал, чем владею, имея рядом с собою вас. Кто имеет двух таких друзей, тот может спокойно положиться на них, отправляясь в заключение. Идем, Гассан, куда должен ты отвести меня?

– В темницу сераля.

– Это, конечно, жестоко, – продолжал Зора, – но пусть будет так. Прощайте, друзья мои. Я не мог поступить иначе, вы знаете мою вину, и в вашем мнении я ничего не теряю, этого для меня достаточно.

Сади и Зора дружески простились, затем последний вместе с Гассаном оставил квартиру. Они отправились в сераль, и здесь Гассан велел попросить к себе маршала императорского дворца. Тот уже лег спать, но его разбудили, и он скоро явился. Гассан показал ему приказ об аресте.

– Я должен доставить благородного Зора-бея в тюрьму, – сказал он, – сделай милость, прикажи провести нас.

– Клянусь моей бородой, это пренеприятный сюрприз! – воскликнул маршал, который давно уже знал и глубоко уважал Зора. – Храбрый и благородный бей арестован?

– Надеюсь, что скоро все разъяснится и примет другой оборот, – отвечал Гассан. – Пожалуйста, прикажи оказывать благородному Зора все уважение, какого заслуживает такой храбрый воин его величества.

– Я сам позабочусь об этом, – отвечал маршал.

Затем он велел позвать кастеляна этого отделения огромного дворца, который явился с фонарем и с ключами.

На нижнем этаже сераля близ последнего двора между толстыми каменными стенами расположены камеры, окна которых плотно заделаны решетками, а двери – из толстого железа. Комнаты эти прежде предназначались для хранения императорских капиталов, в новейшее же время для этого назначены новые помещения, к тому же заведующие государственным имуществом, следуя примеру всех нынешних государей, большую часть сокровищ вносят в иностранные банки. С тех пор комнаты эти стояли пустые и уже неоднократно использовались как камеры для арестованных высших чиновников сераля, внезапно впадавших в немилость. В эти-то отдаленные камеры, к которым вел целый ряд коридоров, отправились Гассан, маршал и кастелян вместе с Зора-беем.

Приличный стол и содержание этого заключенного должно было идти из кухни сераля, где готовили на всех дворцовых чиновников. Чтобы получить понятие об обширности этой кухни, о прислуге и об издержках, которых она требовала, достаточно будет упомянуть здесь, что четыре жены султана получают ежегодно по четыреста тысяч франков и что к прислуге их принадлежат триста одних только рабов. Сюда же относятся целые группы танцовщиц, певиц, горничных и служанок, сверх того пятьсот евнухов, так что в одном гареме садится за стол ежедневно около тысячи человек. Если сюда причислить многочисленных чиновников и слуг султанских покоев, то получится целая толпа людей, на содержание которых ежедневно затрачиваются огромные суммы, которые при султане Абдул-Азисе простирались до десяти миллионов ежегодно.

Кастелян открыл железную дверь и осветил путь. Гассан, Зора и маршал вошли в камеры, в которых был сырой, затхлый воздух. Вся меблировка их состояла из нескольких вделанных в стены шкафов, нескольких столов и подушек; в каждой камере было также по одной свисавшей с потолка люстре, подобно тем, какие встречаются в маленьких церквах.

В одну из этих камер был заключен Зора, остальные были заперты. Засветили люстру, позаботились и о теплом одеяле на ночь, так что Зора ни в чем не терпел недостатка и заключение его походило скорее на домашний арест.

Таким образом арестовав своего друга, Гассан вернулся в Беглербег и на следующее утро передал султану саблю арестованного офицера. Сераскир должен был немедленно произвести подробное и строжайшее следствие по этому делу; так приказал султан, бывший в самом дурном расположении духа.

XXV. Ночное празднество

Во дворце принцессы Рошаны было устроено празднество в честь победоносного возвращения императорских войск и взятия в плен Кровавой Невесты, но собственно праздник ее давался в честь одного Сади и назначения его пашой. Принцесса разослала многочисленные приглашения, и с наступлением ночи залы ее дворца наполнились разодетыми придворными дамами и кавалерами. Только с недавнего времени, с тех пор, как европейское влияние начало вытеснять все предрассудки, в Турции вошли в обыкновение подобные праздники. Но всякий раз на это нужно было согласие султанши Валиде, которой вполне подчинялась вся общественная жизнь женщин. Принцесса Рошана, очень хорошо зная, как султанша Валиде любит участвовать в подобных празднествах, прежде всех лично пригласила ее. Таким образом султанша ничего не могла иметь против этого праздника.