Новая цивилизация. Часть 2

И ликовала энергия Любви! Разумна ли она? Разумна! Как чувства все — частички разума, она средь всех важнейшею считалась Богом. Когда творилось Богом сотворение великое Земли, Он говорил Любви:

— Спеши, Любовь Моя, спеши не рассуждая. Спеши с последней искоркой своей. Энергией великой благодати окутай их, всех будущих Моих сынов и дочерей.

Теперь, когда в любви у Любомилы и Радомира зачатие произошло, к Богу Любовь взывала:

— Невидим Ты, Творец Великий. Но дети видимы Твои. Невидимой была и я. Теперь я вижу отражение своё на лицах у Твоих детей. Они Твои и будто бы мои. Детей хочу их нянчить и понять, как смог предвидеть Ты, Творец Великий, меня отдав всю без остатка от Себя? Как мог предвидеть благодать земную? Явись во всей красе Своей в величье перед детьми.

Шептанием ветерка едва заметного Бог отвечал Любви:

— Собою не посмею отвлекать детей Своих от сотворенья их великого и вдохновлённого. И ты, Любовь Моя, не обожги сердца младые в порыве ликованья своего. Я помню, как Меня ты обжигала благодатью энергии своей. Я чувствую, сейчас ты так же обжигаешь с ликованием наших детей.

— Мой Бог, не обжигаю, согреваю. Ты произнёс «наших детей», я вздрогнула слегка лишь, на мгновенье энергии прибавилось во мне. Но я сдержала их, не обожгла. Ты произнёс: «наших детей», так значит, и чуть-чуть они мои.

— Те, кто рождён будет в любви, поймут, кто мать их и отец.

— Владимир, нелегко, быть может, осознать, но ты понять попробуй. У ведруссов в зачатии детей совсем не главной связь интимная была.

То, что сейчас в постелях творят люди, называя своё действо занятием любовью, Любовь лишь оскорбляет, унижает Бога. Удовлетворение вожделения они получат лишь на миг, и оно, я думаю, не может даже в сотой доли сравниться с тем, что было предопределено от Бога человеку.

Ведруссы видели друг в друге не объект плотских утех, иное.

Когда у Любомилы и Радомира желание возникло сотворить ребёнка, они не видели его отдельным от себя. Культура чувств в те времена иной была.

Влюблённые муж и жена друг в друге видели дитя. И ласки оттого их совсем иными были. Влекла не страсть соития к друг другу их. Влекло великое стремленье к сотворению.

И Любомилу Радомир обнял, словно дитя своё. Погладил нежно волосы рукой, груди упругой коснулся он, плечи гладил, целовал её ладони. Она его лицо руками трогала и плечи. За шею нежно взяв, к своей груди, словно дитя, прижала…

Трактатов в мире множество, людей пытающихся соитию интимному учить. Но не было, не будет никогда трактата, способного ведрусское зачатие представить.

Тела влюблённых не главную в них играли роль. Тела лишь волю и желания исполняли людей. В другом в то время измеренье пребывали люди. Когда великое деяние свершалось, они на Землю возвращались.

Полученное удовлетворение не скоротечным было. Оно навечно с ними оставалось, как будто к совершенству высшему приподнимало на одну ступеньку человека.

Свершалось, Радомир, как будто в забытьи, будто не возвращаясь из неведомого ранее им измерения, поцеловал Любомилу, будто рождённое дитя, уснул в блаженном сне. Не могут не уснуть мужчины, может оттого, что хочется вернуться снова им туда.

Но Любомила не спала. Она в себе частичку необычную, как будто, ощутила. С постели встала, подошла к окну. В окно светило солнышко и разделяло подоконник на светлую и теневую часть.

По стыку света и тени Любомила пальцем провела, с запястья сняла тесёмочку льняную, её и положила на стык света и тени. Ведруссы всегда день и мгновенье зачатия отмечали.

Потом в том месте, где венчание происходило, сажали дерево, чей ствол мог ровным быть. Напротив дерево второе сажали в момент, когда свет и тень на подоконнике своею границею с тесёмочкой льняною совпадали. Второе дерево в тени от первого ствола сажали.

Такое действо позволяло им всегда вспомнить мгновение зачатия дитя. И гороскоп, от этого мгновенья если считать, всегда точнее будет. Хотя ведруссы знали о расположении планет, об их влиянии на плоть, они, планетам вопреки, могли деянья успешные вершить, энергией великой обладали.

Между деревьев этих впоследствии сливали воду родовую, плаценту клали в землю. И повзрослевший человек, в свой день зачатия, ложился спать в том месте.

Расположение планет слегка менялось год от года, и человек всю информацию, из Космоса идущую, мог ощущать в ночь сна такого.

Не разумом, скорее подсознаньем, чувством. Вплоть до творения всего земного Богом. И если был недуг какой-то иль печаль, в том месте сон их изгонял. Но очень редко недуги плоть ведрусскую могли настичь.

Служило место им зачатия для сна, для осознанья мирозданья в основном.

Телегонию можно победить

— Анастасия, слышал я: волхвы умели побеждать явление телегонии, то есть, последствия добрачной связи. Если женщина имела добрачную связь, первый мужчина, как теперь известно, непременно оказал влияние на внешность и характер ребёнка, который будет зачат другим мужчиной, ну, например, мужем этой женщины.