Новая цивилизация. Часть 2

Маленький Никодим наклонялся, рассматривал в траве букашек, смотрел на небо и от радости подпрыгивал, потом вдруг к деду подбежал, обнял за ноги старца и к бабушке помчался, сидящей на траве. Схватил её за шею, щекой к щеке прижался и поцеловал.

В ладони хлопнул Радомир, сказал:

— Случилось так, что из своих поместий люди все ушли. Не по дорогам, а куда — неясно. Быть может к звёздам, словно птицы, улетели. В поместье, где малыш один остался, шли враги, чтоб жечь дома и вырубать сады.

Маленький Никодим слушал страшный рассказ деда, не двигался, ничего не изображал, потом сказал:

— Не нравится мне так играть. Такого не должно в жизни случиться.

— Да, в жизни не должно. Но это ведь игра, — правнуку ответил Радомир.

— А я в неё играть не буду, — топнул ножкой правнук и выкрикнул: — Не буду!

— Сыграю я, — с травы встав, заявила Любомила.

— Малыш, когда врагов увидел, подозвал медведя, с которым когда крошкой был ещё играл. Схватил медведя за загривок, как делал, и не раз. Вцепился крепко в шерсть и на медведе в лес умчался.

При этих словах Любомила крикнула, повернувшись в сторону рощи небольшой, в которой жили их домашние животные:

— Эй, бурый, подбегай ко мне! Ну же, быстрее!

Из рощи выскочил медведь и устремился прыжками к Любомиле. Она его погладила по морде, когда он рядом встал. На ухо что-то пошептала. По холке потрепала, потом руками за шерсть ухватилась и на спину медведю запрыгнула.

— Эгей, Эгей! — медведю прокричала.

Он побежал по кругу что есть силы, пока не остановила медведя Любомила.

— А почему он на медведе, не на лошади умчался в лес? — спросил Радомир, и Любомила ответила:

— Конь по полю быстрее бежать может, чем медведь. Но вот, в лесу — беспомощна лошадка. Медведь найдёт в лесу пишу и кров. И лучшим из охранников будет в лесу медведь. Вот так. Игру давайте продолжать.

Медведь в лес бежать пустился и от врагов укрыл в лесу ребёнка. Оберегал его, пока в лесу рос человек.

Когда же вырос он, однажды увидел девушку в лесу, что ягоды с полянки собирала, она ему понравилась — он ей. Они и обвенчались. Нашли укрытое от глаз недобрых место на земле, построили поместье, стали рожать детей. К ним родственники все, к звёздам когда-то улетевшие, вернулись.

Засыпая, Никодимка думал об игре: она ему не нравилась.

А в это время Любомила и Радомир ходили по поместью родовому и вспоминали прожитую жизнь. Вся радостной была у них она.

По-детски хохотала Любомила, когда её в траве стоящей девчушкой изобразить пытался Радомир.

— Ты помнишь? Помнишь, как тогда кричала, что я негодник — подол платья твоего поднял? Я слёзы вытирал тебе им, ты о бесчестье говорила.

— Да, всё я помню, — сквозь смех ответила ему жена. — Но вот, подумала сейчас: ты мог бы слёзы утереть мне полой своей рубашки.

— Я умный мальчик был. Решил: к чему рубашку пачкать, когда стирать необходимо платье?

— Да, умный мальчик. А подол платья моего ты, всё же, поднял, негодник. Ой, смотри на нашем месте, на холмике венчальном, новые взошли цветы. О, каким величественным кедр стал. Был маленьким совсем, когда его мы в день венчания сажали.

— К стволу прижала ладони Любомила и щекой к нему припала. Замолчала. За плечи обнял Любомилу по-прежнему влюблённый Радомир, сказал:

— Где будем спать сегодня: здесь иль в доме?

— Как скажешь ты, любимый.

Утром солдат с полсотни вошли в поместье. Среди них монахов двое в чёрных одеждах были. Увидели солдаты: у кедра старик седой стоит. Спиной к нему прижавшись, старуха. По два меча в руках держали старики.

— Вот видите, — старший монах кричал солдатам. — Вот видите, безбожники стоят. От них, безбожных, рождались дети. Не стрелами, мечами на куски рубите их.

Два воина с разных сторон к старикам подошли, мечи подняли. Удары нанести пытались, но выбил оружие Радомир у воина своим мечом. И Любомила атаку отразила. Старики отразили и вторую атаку, и третью.

Тогда по двое стали солдаты сражаться с каждым из стариков. Но два меча в руках у Радомира были, они, как молнии, и он атаки отражал двух воинов одновременно, но кровь солдат не проливал.

Смеясь, атаки отражала и седая Любомила.

— Все отойдите, — закричал старший монах. — Нечистая им помогает сила! Все отойдите. Из луков все стреляйте в них.

Солдаты с мечами отошли. Другие луки изготовили, но, когда взялись за тетеву, седые старики вдруг бросили мечи, друг к другу повернулись и обнялись. Радомир шептал что-то Любомиле, и улыбалась она ему в ответ.

— Что медлите? Пускайте ж стрелы! — верещал монах. — Они — безбожники! Вы богом посланы!

— Пускайте ж стрелы или прокляну!

Стрела вонзилась в Любомилу и в Радомира две. Но словно боль не ощущая, по-прежнему обнявшись стояли старики.

Летели стрелы. Кровь землю окропила. И медленно на землю оседали, а может, к звёздам улетали Любомила с Радомиром.

Когда лежали тела их на земле, старший монах, жреца посланник, в их лица вглядываясь про себя шептал:

«Они не думали о смерти перед смертью. Их мысль — о жизни. На лице ни страха, ни печали. Что сделать, чтоб не дать им воплотиться вновь?». Решал он лихорадочно, со страхом.