Новая версия

В дороге к ним подсел какой-то молодой человек. Он был в изрядном подпитии и стал донимать его и Светлану расспросами, а затем рассказал, что является «черным следопытом». Он и его друзья якобы занимаются раскопками в местах сражений Великой Отечественной войны, а найденное оружие и взрывчатку реализуют местным бандитским группировкам.

Степан стал высказывать сомнения, дескать, здесь, в Северовской области, никаких сражений не было. «Следопыт» же пояснил, что раскопки ведутся в Брянской и Смоленской областях. Он сообщил, что недавно приехал из мест проведения Ржевско-Вяземской операции, и с собой у него тротил.

Минк и его спутница стали высмеивать этого пьяного молодого человека и высказывать сомнения относительно правдивости его рассказа. Тогда тот дал Минку пакет, в котором что-то лежало, и посоветовал показать это ментам. Вот тогда-то, мол, и выяснится: врет он или нет. Парень вышел из электрички за две остановки до Кедровска, а он, зачем-то прихватив с собой пакет, вместе со Светланой вышел в Кедровске. Когда на вокзале они подошли к памятнику Ленину, Светлана попросила его подождать ее, так как ей нужно было в туалет, а через несколько минут его задержали сотрудники милиции.

Разумеется, он может описать, как выглядят «следопыт» и Светлана. К сожалению, ни адреса, ни телефона Светланы у него нет.

Конечно, в то, что было изложено в протоколе, поверить было трудно. Рассказ Степана содержал массу несостыковок и противоречий. Однако, как говорится, все сомнения в пользу обвиняемого. Экспертиза показала, что ни на пакете, в который был обернут тротил, ни на самой взрывчатке отпечатков пальцев Степана не было. Следовательно, это добавляло рассказу Минка правдивости.

В тот же день Степан вышел из изолятора под подписку о невыезде, а спустя три дня была отменена и сама подписка, а уголовное дело прекращено ввиду его непричастности к этому преступлению…

Глава пятая

Среда, 15 июля 2009 года.

Именно в такие минуты вспоминается, как все-таки коротка жизнь, и то, что каждый человек в этом мире гость. Сегодня не жарко, градусов двадцать пять, не больше. Накрапывает дождик. На Троекуровском кладбище достаточно многолюдно, но особого шума здесь не наблюдается, не то это место, чтобы шуметь. Люди в основном молчат. Кто-то переговаривается вполголоса. Кладбище хорошее, ухоженное. На могилах сплошь мраморные и гранитные памятники с портретами усопших и изображениями крестов или звезд, кое-где возвышаются каменные кресты. Могилы друг от друга не отгорожены, лишь кое-где виднеется металлическая оградка. У памятников стоят венки, лежат цветы. На многих могилах растет трава, а кое-где видны даже молодые деревца. Дорожки широкие, асфальтированные, с аккуратными бордюрами, выкрашенными белой краской.

У могилы Федора Минка находилось человек пятьдесят: те, кто пришел проводить его в последний путь. Оркестра нет, ни к чему это — траурными маршами Шопена, Бетховена и Листа вгонять людей в беспросветную тоску. Сама кладбищенская атмосфера и так делала свое дело, настраивая на траурно-философский лад.

Гроб с телом Федора Петровича несли шесть человек, среди которых были Степан Минк, Кравчук и Маковский. Вот они аккуратно поставили его рядом с вырытой могилой. Лица покойного не видно — после того, как его отпели в церкви, на гроб положили крышку и заколотили.

Слово взяла Светлова. Траурное платье ниже колен, черные лаковые туфли на невысоком каблуке, в волосах траурная лента. В глазах неподдельная боль и слезы…. После нее говорил Степан Минк…

Когда гроб плавно опустили на дно могилы и присутствующие кинули на него по прощальной горсти земли, к Степану Минку подошли трое мужчин, терпеливо ожидавших до этого в стороне. Молодые, на вид чуть за тридцать, высокие, атлетического телосложения, лица суровые, взгляды внимательные. Главный из них предъявил удостоверение на имя старшего оперуполномоченного отдела по борьбе с незаконным оборотом оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств оперативно-розыскной части № 1 криминальной милиции ГУВД Москвы капитана Безрукова.

— Степан Петрович? — уточнил он.

— Он самый, — удивленно посмотрел на них Минк. Он еще не успел протереть платком руки от кладбищенской земли, а тут, на тебе, три богатыря, все равны, как на подбор, а среди них дядька, хоть и не прокурор, но лучше бы он, а не этот хлыщ с нехорошей улыбкой и хищным взглядом. Внутри кольнуло дурное предчувствие.

— Вам придется проехать с нами, — вежливо, но не терпящим возражений голосом сказал Безруков.

— А что, собственно, происходит? — не на шутку разволновался Минк.

— Вы подозреваетесь в совершении тяжкого преступления, — опер буравил его своими маленькими, глубоко посаженными глазками.

— Что за чушь? — еще больше занервничал Степан Петрович.