Новая версия

Постучав в дверь и спросив разрешение войти, он вместе со Степаном вошел в кабинет. Там находились начальник УВД полковник Еремеев, а также начальник ЛОВД майор Завгородний и пожилой, статный, можно даже сказать холеный мужчина в дорогом, со вкусом подобранном деловом костюме. Это был генерал Зайцев.

— Сержант, — скомандовал Еремеев, — снимите с задержанного наручники и ожидайте в приемной!

Дождавшись, когда его команда будет исполнена, сам Еремеев вместе с Завгородним вышли вслед за сержантом, оставив Зайцева и Минка наедине.

— Степан Петрович, присаживайтесь! — Губы Артема Игнатьевича расплылись в улыбке, которую обычно дарит приветливый хозяин долгожданному гостю. Глаза же внимательно и настороженно наблюдали за Степаном. — Представляться я Вам не буду. Во всяком случае, пока. Зовите меня Иваном Ивановичем. От нашего с Вами разговора зависит не только то, как быстро Вы отсюда выйдете и выйдете ли вообще, но и Ваша дальнейшая судьба. Прошу понять меня правильно — я не пугаю, но если мы с Вами не достигнем консенсуса, то…

— Меня посадят? — Степан произнес эти слова скорее утвердительно, чем вопросительно.

— Нет, просто убьют, — как-то буднично, как нечто само собой разумеющееся, констатировал собеседник. При этом его узкие губы хищно изогнулись. От этой улыбки повеяло могильным холодом.

Хотя Минку и стало не по себе, но страха своего он не показал. Ему стало очень любопытно, о чем же пойдет речь.

— Ну, тогда я Вас слушаю, — бодро и даже весело ответил он, стараясь казаться невозмутимым, хотя на душе скребли кошки. Вдруг его на полном серьезе решат убрать? В России сейчас беспокойно, никто и не спросит, кто ты и какую должность занимаешь. Прирежут где-нибудь по-тихому и концы в воду.

Его внимательный собеседник как будто прочел эти мысли: — Да Вы не волнуйтесь, Степан Петрович. Я же вижу, что Вы человек благоразумный, серьезный. Хоть Вы и стали гражданином великой Германии, — Зайцев усмехнулся, — надеюсь, что патриотические чувства в Вас все же не угасли?

— Иван Иванович, давайте ближе к делу.

— Ну, к делу так к делу. Мне нужно, чтобы вся информация, которой Вы владеете, и которая к Вам будет поступать в корпорации, становилась моим достоянием.

— Ого! Не больше и не меньше?! Скажите все же, кого Вы представляете?

— Степан предполагал нечто подобное. А вдруг все это проверка? Вдруг этот человек из службы безопасности «Шелл»? Ну, какой-нибудь милицейский или фээсбэшный генерал в отставке, а ныне работающий на его руководство или, что еще хуже, на конкурентов?

— Ну что ж, вижу, что играть с Вами в кошки-мышки дальше смысла нет.

Я генерал-майор ФСБ. Зовут меня Артем Игнатьевич.

— Вполне допускаю, но я допускаю также и то, что генерал-майор ФСБ может работать, помимо государства, еще и, скажем, на конкурентов моего работодателя.

— Послушайте, — Артем Игнатьевич начинал потихоньку заводиться, — Вы не в том положении, чтобы я Вам что-то доказывал! Или Вы считаете, что я блефую?

Он вдруг вскочил со своего места и, перегнувшись через стол, схватил Минка за грудки. Приблизив к нему искаженное злобой лицо, генерал угрожающим полушепотом произнес:

— Слушай ты, петух бройлерный, если ты сейчас не возьмешь ручку с бумагой и не напишешь мне подписку о сотрудничестве, этой же ночью голодные зэки отымеют тебя во все щели. А потом ты поедешь на зону. Убивать я тебя передумал. Поедешь лет на пятнадцать, это я тебе обещаю. За терроризм у нас дают по верхней планке, плюс ношение взрывчатки. И я позабочусь, чтобы жизнь в колонии у тебя была как можно веселее. Вину твою и доказывать не придется, все доказательства уже представлены на блюдечке с голубой каемочкой. Десяток свидетелей-очевидцев менты уже допросили, я только что разговаривал с начальником ЛОВД. Отпечатки твои на пакете с тротилом имеются.

— Но меня привезли на вокзал силой, в машине, ваши же люди!

— А кто тебе поверит?! Из-под обложки твоего паспорта изъят билет на электричку, которая прибыла из Северово в то же время, в которое ты оказался на вокзале. Экспертиза покажет, что в пакете был тротил. А ты хоть знаешь, сколько его там было? Четыре килограмма. Этим тротилом ты мог взорвать весь вокзал, а там были сотни людей! Вот так-то, Степа! Ну, как тебе такой расклад?

Степану стало не по себе. Ему вдруг показалось, что все это происходит не с ним. Его прежняя жизнь успешного бизнесмена, счастливого мужа и отца была теперь настолько далекой и нереальной, а слова генерала столь убедительными, что он тут же без колебаний решился. Он будет помогать этому человеку. Однако, несмотря на плохую игру, следовало сохранять хорошую мину.

— Если я соглашусь, то каким образом Вы закроете это дело?

— А вот это, Степан Петрович, уже не твои проблемы. Так что, по рукам?

— По рукам.