Новая весна

Вера посмотрела в указанном им направлении и вздрогнула. Отделившись от стены дома, прямо них шло огромное круглое нечто. Девушка быстро схватила Степашку на руки и хотела было броситься вслед удаляющемуся «Запорожцу», но знакомый голос остановил ее.

— Веруня, так это ты вернулась? — спросила Василиса Юрьевна и, не дожидаясь ответа, оживленно продолжила: — А я-то думала опять вчерашние мордовороты заявились. Услышала, что машина едет, и притаилась. Думаю, если что, так в подполье спрячусь. Там они меня точно не найдут. Ты, как я посмотрю, не одна. Дите с тобой какое-то крикливое. Чего он у тебя орет-то так? Болеет что ль чем?

— Василиса Юрьевна, родная вы моя, так я сама чуть от страха не скончалась, — подошла к калитке Вера. — Думала, точно леший к нам в дом заселился. Степашка мне как раз про всякую нечисть всю дорогу рассказывал.

Степашка продолжал подвывать, уткнувшись Вере в плечо. Как ни уговаривала его девушка, он не соглашался выбраться из своего надежного укрытия и смотреть по сторонам. Мальчик был уверен, что со всех сторон его окружают лешие и домовые.

Даже в доме, окутанный успокаивающим светом бра, он продолжал жмуриться и хныкать, требуя вернуть его маме.

— Что ж это за чудо такое? — улыбнулась Василиса Юрьевна.

— Это Сашин сын, — пояснила Вера и покрепче прижала к груди вздрагивающее тельце мальчика.

— Как Сашин?! — опешила старушка. — Ты что ж, похитила у него ребенка?!

— За кого вы меня держите, Василиса Юрьевна? — укоризненно покачала головой Вера. — Неужели я похожа на похитительницу маленьких детей?

— Так, вроде нет, — явно продолжая сомневаться, сказала старушка. — Но в жизни всякое бывает. И небожители в монастырь уходят.

— Это долгая история, — устало вздохнула девушка. — Я вам ее обязательно расскажу. Но только не сегодня. Хорошо? Мы со Степашкой очень устали и хотим есть.

— И правда, чего это я гостей не кормлю! — всплеснула сухонькими ручонками старушка и заспешила в сторону кухни.

Степашка немного успокоился. Хотя по его худой спинке по-прежнему проходили нервные судороги. Он жалобно всхлипывал и крепко обнимал Веру за шею.

— Нет, в лес этот трусливого мальчика брать нельзя, — будто сама себе сказала Вера. — Он же первого куста испугается. Не говоря уж о зайце каком или о медведе. Да и в море с ним никак нельзя. Он же всех мореплавателей до смерти перепугает своим криком. Не думала я, что Степашка у меня такой маленький и трусливый. Считала его настоящим мужчиной. А тут такое… Как же мне быть? С кем теперь искать пиратский клад?

— Я не тус, — наконец поднял заплаканное личико малыш и грозно посмотрел на Веру. — Посто я устал. Ты зе устала. И я устал.

— А, ну теперь все понятно, — улыбнулась ему Веру. — Значит, я напрасно боялась. Все таки ты настоящий мужчина, с которым можно отправиться хоть на край света. Только для начала нам нужно тебя отмыть, накормить и спать уложить. Как ты на это смотришь?

— Спать не буду, — надул губки мальчик.

— Пока помоешься и поешь — захочешь, — твердо сказала Вера. — Ты когда-нибудь в бане мылся?

— Нет, — озорной блеск вновь заиграл в глазах мальчика, что очень обрадовало девушку. — А это что?

— Сейчас увидишь, — пообещала она, быстро стянула с мальчика курточку и штанишки, завернула его в толстое махровое полотенце и понесла в баню. Ранее она успела заметить тоненький дымок, струящийся из трубы, поэтому была уверена, что деревенская «ванна» хорошо протоплена.

Степашке в бане не понравилось. Он пронзительно визжал, когда Вера парила его веником, и постоянно ворчал, что ему очень жарко. В завершении банной процедуры, он заявил, что теперь будет мыться только в ванной. С родными уточками и непромокаемыми книжками.

— Есе мама наивает в водичку пену, — грустно рассуждал малыш, пока Вера вытирала его розовое тельце. — И стоит из нее замки. Башие, башие — вот такие. И есе цитает книски и говолит что очень меня любит.

— И я люблю тебя, солнышко мое, — громко сглотнула Вера. — Больше всех на свете. Может быть, даже сильнее, чем твоя мама.

— Синее, чем мама, низя, — покачал головой малыш. — Ты зе мне не одная.

— Зато ты мне родной! — весело выкрикнула Вера и подняла малыша. — И я очень счастлива, что ты у меня есть.

— А я все авно качу к маме, — грустно сказал мальчик и вздохнул так тяжело, так горько, как взрослый, измученный страшным горем человек.

Острая иголочка уколола Веру в самое сердце. Она поймала себя на мысли о том, что ревнует Степашку к его родной матери. Мимолетно удивившись этому, она тут же прогнала от себя эти мысли.

Несмотря на то, что малыш проспал почти всю дорогу, наевшись жареной картошки с грибами, он сразу заснул. Вера укрыла его своим детским одеялом и поцеловала пушистую мальчишескую макушку, на секунду задержавшись, чтобы успеть насытиться его запахом. Так, чтобы хватило его до утра. И на цыпочках вернулась на кухню, где ее ждала Василиса Юрьевна.