Новая встреча. Неизданные беседы

Мне кажется, вы уже говорили о том, что его персонажи превосходят любого, выдуманного автором нашего времени.

Вы говорите о героях; да, ведь романы описывают, главным образом, слабости человеческие. Вспомним великих романистов, вспомним, к примеру, Достоевского; его интересовали человеческие слабости, пороки, он мыслил как романтик; вспомните, в «Преступлении и наказании» главный герой — убийца, героиня — проститутка. Подобного нельзя и представить в пьесах Шоу; у него не было романтического преклонения перед грехом, а у Достоевского — было, хотя он и опровергал данное обвинение. Достоевскому, без сомнения, было свойственно нечто, похожее на культ зла; в романе, который называется «Бесы», он показывает это; ему по душе идея зла. Также по душе эта идея была… да, Бодлеру; и Байрону она представлялась соблазнительной. Но для Шоу она была неприемлема; Шоу был человеком трезвого, блестящего ума; он легко придумал, скажем так, толпы иллюзорных существ.

Мировосприятие Бернарда Шоу было не религиозным, а этическим и философским.

Вместе с тем, он мог вообразить и религиозного персонажа, ведь, например, майор Барбара, в известной степени, религиозен, и Жанна д'Арк — безо всякого сомнения; и мы верим в них. Создать героя или героиню и праведными, и реальными — это чрезвычайно трудно. Но мне кажется, что Шоу было легко придумать их. У Бернарда Шоу, без сомнения, была великая душа, если, конечно, слова «великая душа» что-либо значат, скажу иначе: щедрая душа и необычайный творческий дар. Его творчество… оно поистине фантастично; вспомним «Назад к Мафусаилу»: всемирная история от изгнания из рая до возвращения к Богу; в метафизике его земляка Скотта Эриугены та же идея: всё возвращается к Богу. Эта мысль была свойственна также и Виктору Гюго. У него есть прекрасное стихотворение, оно называется «То, что произносят уста во тьме», и произносят уста во тьме вот что, — разумеется, с пышными метафорами, к которым мы уже привыкли и которые являются частью творчества Гюго, — так вот, уста во тьме создают новую космогонию: сотворение мира и возвращение к Богу. Возвращается к Богу также и демон, и различные чудовища; и все это Гюго живописует красочно, великолепными стихами. Все возвращается к Богу. В последнем действии пьесы «Назад к Мафусаилу» творение тоже возвращается к божеству, и мы можем только гадать: что же может случиться потом?

Мы с вами уже говорили о том, что ирландцы — люди критического склада ума, и, в частности, о том, что Шоу и Уайльд, находясь в Англии, позволяли себе критиковать ее.

Ирландия — поистине необыкновенная страна, бедный крохотный остров, и вместе с тем она дала миру столько гениев; и все они столь не похожи друг на друга; разве есть что-нибудь общего между Уильямом Батлером Йейтсом и Бернардом Шоу? Я бы сказал: совершенно ничего, кроме того, что оба они — гении; а Оскар Уайльд и Джордж Мур, или Свифт и Скотт Эриугена? Этот затерянный в океане островок дал миру столько гениев!

А герцог Веллингтон…

Конечно, не будем забывать и о герцоге Веллингтоне. Он был скептически настроен ко всему, что касалось войны, он возражал против того, чтобы была написана история битвы при Ватерлоо, его приводили в ужас воспоминания об этом сражении.

Однажды мы уже говорили о том, что Уайльд считал Бернарда Шоу совершенно бесстрастным человеком.

Нет, это не так.

И он верил, что именно поэтому творчество Шоу ему, Уайльду, совсем неинтересно.

Они были близкими друзьями. Шоу пытался защитить Уайльда, но он был одинок; все надеялись, что письмо в защиту Уайльда подпишет Сара Бернар, она была тогда в Лондоне, но она ответила, что она — иностранка и не может поставить свою подпись. И никто, в конце концов, не захотел подписать письмо. Было только два человека, готовых помочь Уайльду; один из них — второстепенный персонаж, Фрэнк Хэррис, а другой — Бернард Шоу. И кажется, больше никто.

Вы говорили, что у Шоу была страсть — страсть мыслить.

Да, в книге «Who is who» («Кто есть кто») на вопрос о любимом занятии в свободное время он отвечает: «мыслить».

Это уже веское доказательство. Но я бы сейчас хотел коснуться политических взглядов Бернарда Шоу; кажется, он был приверженцем социализма.