Новая земля

Онъ услыхалъ голосъ Агаты, когда онъ такъ вдругъ остановился; теперь она и Иргенсъ вышли на улицу. Агата шла за нимъ, она шла тяжело и на лстниц ее что-то задержало.

"Ну, теперь трогай!" сказалъ Иргенсъ.

"Подождите минуточку, господинъ Иргенсъ", сказалъ кучеръ, "барыня еще не готова".

"Вы меня знаете?" спросилъ удивленно Иргенсъ.

"Да, какъ же мн васъ не знать!"

"Онъ знаетъ тебя, онъ знаетъ тебя", сказала Агата и поспшила на лстницу. Она не надла еще своей накидки, она тащилась по земл и Агата споткнулась. Глаза ея были пристальные и мутные. Вдругъ она засмялась,

"Противный Игерсенъ, онъ ударилъ меня ногой въ икру", сказала она. "Мн кажется даже, что кровь идетъ, правда мн кажется… Нтъ, Иргенсъ, ты не издашь скоро опять книгу… Подумай только, кучеръ тебя знаетъ, ты слышалъ?"

"Ты пьяна", сказалъ ей Иргенсъ и помогъ ей, наконецъ, ссть въ экипажъ.

Шляпа сидла у нея криво на голов, она старалась поправить свою накидку, и при этомъ говорила не переставая:

"Нтъ, я не пьяна, я только немножко навесел….Не хочешь ли ты взглянутъ, идетъ ли кровь? Мн кажется, что кровь стекаетъ внизъ. И болитъ немножко, но это ничего, мн все равно! Ты говоришь, что я пьяна? Ну, такъ что же, если я и пьяна. Ты довелъ меня до этого, я длаю все для тебя, съ радостью… Ха-ха-ха, мн смшно, когда я думаю объ этомъ противномъ Грегерсен. Онъ сказалъ, что написалъ бы удивительную статью насчетъ меня, если бъ онъ собственными глазами увидлъ, что онъ до крови ударилъ меня. Но это совсмъ другое, если я теб это докажу…. Это былъ отвратительный портеръ, онъ ударилъ мн въ голову, а папиросы, сигаретки…

"Трогай!" крикнулъ Иргенсъ.

И экипажъ ухалъ.

Олэ стоялъ и пристально смотрлъ вслдъ экипажу; колна дрожали; безсознательно онъ началъ щупать себ руки, грудь, платье. Нтъ, это была Агата! Что они съ ней сдлали! Агата милая, маленькая Агата…

Олэ слъ тамъ, гд стоялъ. Прошло порядочно времени, передъ рестораномъ потушили фонари, стало темно. Сторожъ ударилъ его по плечу и сказалъ, что онъ не долженъ здсь сидть и спать. Олэ взглянулъ на него. Ну, да, онъ сейчасъ уйдетъ: покойной ночи, благодарю васъ!.. И Олэ, шатаясь, пошелъ по улиц.

Около двухъ часовъ онъ вернулся домой и прошелъ прямо въ контору; онъ зажегъ лампу и по привычк повсилъ свою шляпу на гвоздь, лицо его было окаменлое. Прошелъ добрый часъ, онъ ходилъ взадъ и впередъ по комнат, потомъ подошелъ къ своему бюро и началъ писать письма, документы, короткія, сжатыя строчки на разныхъ бумагахъ, которыя онъ клалъ въ конверты и запечатывалъ. Онъ посмотрлъ на свои часы, была половина четвертаго, онъ машинально завелъ часв, когда держалъ ихъ. Съ письмомъ къ Тидеману онъ вышелъ на улицу и самъ бросилъ его въ почтовый ящикъ; вернувшись онъ взялъ письма Агаты и развязалъ ихъ.

Не прочитывая ихъ, онъ понесъ къ печк и началъ сжигатъ ихъ одно за другимъ; только послднее, самое послднее письмо съ кольцомъ, онъ вынулъ изъ конверта посмотрлъ на него нкоторое время, но потомъ сжегъ и его.

Маленькіе часы на стн пробили пять часовъ, гд-то просвистлъ пароходъ. Олэ всталъ и отошелъ отъ печки. Его лицо было полно муки, каждая черточка была напряжена, жилы на вискахъ надулись. Затмъ онъ выдвинулъ медленно маленькій ящикъ изъ своего стола.

Утромъ Олэ Генрихсена нашли мертвымъ. Онъ застрлился; лампа горла на бюро, тамъ лежало нсколько запечатанныхъ писемъ, а самъ онъ лежалъ на земл. Смерть за выстрломъ послдовала моментально, онъ лежалъ, стиснувъ дуло зубами. Съ большимъ трудомъ удалось вынутъ его.

Въ письм къ Тидеману онъ просилъ прощенья, что онъ не могъ придти и поблагодарить его въ послдній разъ за всю его дружбу. Теперь все должно кончиться, онъ не можетъ пережить и дня, онъ боленъ. А дача должна остаться Тидеману, какъ воспоминаніе о немъ. "Я надюсь, что она будетъ у тебя больше въ употребленіи, нежели у меня, писалъ онъ, она принадлежитъ теб, дорогой другъ, возьми ее отъ меня. Фру Ханка тоже будетъ рада этому; поклонись ей. Прощай! Если ты увидишь фрекенъ Линумъ, то помоги ей по-товарищески; я видлъ ее сегодня вечеромъ, но она не видала, меня; я знаю, что она чиста сердцемъ. Я не могу никакъ сосредоточиться, чтобъ написать теб связное письмо; одно мн ясно и это одно я сдлаю черезъ полчаса. Итакъ, прощай, Андрей. Ты былъ искрененъ съ самой школьной скамьи; я все это вспоминаю теперь, вотъ почему пишу теб эти строки и прощаюсь съ тобой. Сегодня вечеромъ я не могу лучше писать, но ты это поймешь".

Фотографія Агаты лежала нетронутой въ его бумажник; можетъ быть ему не пришло въ голову сжечь ее. Онъ забылъ также о депешахъ, написанныхъ имъ посл обда, прежде чмъ выйти; он были засунуты въ карманъ. Онъ былъ правъ: ему одно лишь было ясно.

IX

Наступилъ сентябрь мсяцъ. погода была прохладная, небо далеко и чистое; въ город не было ни пыли, ни грязи, городъ былъ красивъ; на горахъ вокругъ не лежало еще снгу.

Событія въ город смнялись; съ недлю говорили о смерти Олэ; выстрлъ тамъ внизу, въ контор молодого купца, не пробудилъ громкаго эха. Только Тидеману одному тяжело было это забыть.