Новая Земля

Не может быть, чтобы всех на расконвой. Какой Сипе расконвой, ему пуля в первый шейный позвонок уже подарок. Сипа тот еще гаденыш, гёрлфренд подговорила его убить родителей, чтобы жить вместе с ним и квартиру не снимать, он убил мать и отца, и семью соседей Лишиных, и гёрлфренд тоже, ему показалось, так выгоднее, он в своей квартире жил и проституток водил, а соседскую сдавал гастарбайтерам, которых время от времени грабил и убивал, и проституток убивал и их охранников. И ладно бы уличный баклан с неполным средним, Сипа бакалавриат окончил журфака, пока учился, в больнице работал медбратом. Здраво рассуждая, на нем не 22 трупа, а еще дважды по столько, в больнице он не мог не убить кого-нибудь беспомощного, больного или раздетого, а в деле — ни одного эпизода по больнице. Не стану я его окликать.

Счастье мое продлилось 1 час 13 минут примерно: 10 минут в кабинете у майора, пока ходатайство подписывал и на печать смотрел, плюс 3 минуты вывод по коридору, плюс час стояния в душном боксе лицом к румяному психопату.

И кончилось счастье.

А что мешало привстать с табурета, напрячь ноги, прыгнуть к столу, дотянуться до майора и воткнуть «Erich Krause» в его лживый глаз, скорым поворотом нащупать податливую мякоть и продавить до самого зрительного бугра. Ты мне сказку, я тебе стекловидное тело насквозь дырявлю до мозга, мы в расчете, майор.

Ночью, когда уже ноги не держали, начали выводить по списку, проверяли по карточкам, запускали из бокса по лестнице.

Я выбежал к автозаку: 8 шагов, фонарь на высокой ограде, свет от него на ступеньке, железный пингвин.

Конвоиры подхватили меня, с разгону вмяли в автозак, головой в чей-то живот, навалились, закрыли дверь. Кто-то блеванул мне под ноги, хорошо, что не тот, кому я головой в живот, очень хорошо.

Загудели, отъезжая, ворота.

7

В автозаке вспомнил про одежду и ботинки. Майор сказал, выдадут, и наврал. За одно это ему полагается «Erich Krause» в лживый глаз. Из Белого Лебедя — без робы, в тапках, разве можно, ну и что, что июнь, ночью холодно.

Я жалуюсь?

Я не жалуюсь. Простите, сам не знаю, что говорю. Из Белого Лебедя хоть босиком по битому стеклу, хоть в февральскую ночь в сугроб по горло. Живи, майор.

Спасибо, начальник!!!

Автозак ехал и ехал куда-то, и дошло до меня, что в камеру больше не вернусь, и слезы потекли. Пожалел календарики с зачеркнутыми днями. 4 пропали, один при мне, последний, за 2013-й год. 1-й календарик зачеркнут со 2 февраля 2009-го года, в тот день меня закрыли в СИЗО Кресты. В следующих 3-х зачеркнуты все дни, а в 5-м — до 8.06.2013 включительно.

На 1-м календарике я начал зачеркивать дни, само собой, не в 1-й день ареста, у меня тогда и календарика не было, а с середины года, когда стало ясно, что раскрутят на большой срок. Не помню, с какого дня начал зачеркивать дни, но помню, с удовольствием сразу несколько месяцев зачеркнул. Короткое удовольствие, но запомнилось навсегда, потому что с тех пор зараз зачеркивал самое большее 6 дней — это когда накатило в прошлом августе, в изоляторе очнулся.

На 1-м календарике у меня рыжая кошка залезла на уличные часы, украшенные новогодними игрушками, еловыми ветвями и разноцветной гирляндой, на часах 23.55, над кошкой надпись: «Ваша ипотечная компания», под кошкой: «Время покупать квартиру!» Понятный образ — кошку первой пускают в дом новоселы, кошка в дом, радость в нем, смотришь на часы с кошкой, а думаешь про новую квартиру, смотришь на часы, в голове мысль — надо спешить, взять кредит, 5 минут осталось до Нового года, как бы не опоздать, реклама работает, берешь кредит, залезаешь в долги и горбатишься полжизни, пресмыкаешься перед вышестоящими, чтобы не уволили, чтобы зарплату повысили, подхалимничаешь, улыбаешься им и любимчикам ихним и стервам, которые к ним прилипли, ходишь на корпоративные праздники, лизоблюдишь, за столом сидишь со скучными подлецами, встаешь, требуешь тишины и тостами угождаешь, выпить предлагаешь за них, говоришь, повезло вместе работать, танцуешь со стервами и любезничаешь, а ночью зубами скрежещешь и плачешь от бессилия и представляешь, как ты их будешь убивать — непосредственных начальников, саркофагов вонючих, которые тебя в каждодневного раба превратили, генеральных директоров и менеджеров среднего звена, троксов и силфов, которые присвоили твой труд и ум, банкиров-кожеедов, которые кредит выдали под процент невъебенный, страховщиков, клещей трупных, которые мертвечиной живут и мертвечиной дышат. А стервы их, люцилии зеленые, пускай себе живут, дожидаются старости, квасятся квашнями, жиром расплываются. Я смотрел на календарик каждый день, начиная с августа 2009-го года и до 31 декабря, поэтому легко вспомнил телефоны ипотечной компании, по которым люди звонили и договаривались о кредите, адрес офиса, сайт и, само собой, красные цифры 2009, год катастрофы моей жизни.