Новая жертва

 —  Ничего не случилось, — вынуждена была изворачиваться Ирена. —Тебе хорошо известно, отчего я маюсь: оттого, что ты не хочешь лечиться и распространяешь чудовищные слухи о нашей маме.

 Лукас посмотрел на сестру с сочувствием и, пожалев ее, впервые попытался объяснить, почему он отказывается идти к врачу:

 —  Понимаешь, я боюсь! Боюсь восстановить в памяти то, что из нее стерлось. Почему-то я уверен, что где-то был и что-то делал, а потом все это забыл. Наверное, такой провал в памяти случился неспроста: мне кажется, я то ли видел что-то ужасное, то ли сам это делал.

 В тот день, когда Филомена подтвердила свое согласие на продажу акций компании «Парадизу», Алфреду, как доверенное лицо Романы, позвонил ей и доложил о случившемся. Реакция Романы была молниеносной: она попросила передать Филомене, что она звонила и уже завтра будет в Бразилии.

 Экстренный приезд сестры не на шутку встревожил Филомену: ей показалось подозрительным то, что Романа вздумала появиться здесь именно теперь, после крупной биржевой сделки.

 — Только что я продала пятнадцать процентов своих акций, а раньше перевела еще пять на имя Марселу — как приданое Изабеллы, — объясняла она мужу суть своей тревоги. — Если теперь Романа станет показывать свой норов, то у меня не будет полного контроля над предприятием. А кроме того, ей очень не понравится, что часть ее денег я использовала... ну, скажем так, по своему усмотрению. Если уж Романа решила нагрянуть сюда внезапно, значит, она непременно потребует от нас полного финансового отчета. И ты подготовишь его! На это у тебя есть ночь и завтрашний день. Романа не должна узнать, куда уходили ее деньги!

 — Но я только экономист, а не волшебник, — напомнил ей Элизеу. — Ты ставишь передо мной непосильную задачу.

 —А я не могу доверить это деликатное дело никому кроме тебя, — развела руками Филомена. — Так что принимайся за работу!

 В отличие от старшей сестры, Кармела обрадовалась предстоящему приезду Романы.

 — Я соскучилась по ней, — сказала она Адалберту. — К тому же Романа всегда умела поставить Филомену на место.

 — Надо постараться привлечь ее на нашу сторону, — сразу же сориентировался он в ситуации. Не дай бог, если эти две гадюки объединятся против нас с тобой.

 Кармела ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула: ей были противны всяческие интриги, на которых испокон веков держался клан Феррету. А с тех пор как фамильную эстафету подхватила ее собственная дочь, Кармеле и вовсе стало нечем дышать в этом ненавистном доме.

 Изабелла же, наблюдая за матерью, поняла, что та в любой момент может сорваться и рассказать о ложной беременности Филомене или Адалберту. Все попытки вымолить у матери прощение были напрасными, отец тоже смотрел на Изабеллу с нескрываемым осуждением, и ей стало ясно, что он знает о ее тайне.

 Злясь на мать за то, что та не сумела сдержать обещание, Изабелла решила отомстить ей, а заодно и отцу, оказавшемуся таким чистоплюем. Вернувшегося с работы Марселу она встретила со слезами на глазах и взмолилась:

 —  Помоги мне! Только ты сможешь это сделать! Мои родители ненавидят меня, презирают! Я больше не могу жить с ними под одной крышей! Уговори тетю Филомену, чтобы она выставила их из дома.

 — Как?.. Как ты можешь?.. — растерялся от такой просьбы Марселу. — Кармела любит тебя!

 — Она любила меня раньше, — согласилась Изабелла. —  А теперь ненавидит! Они оба были против нашего брака. И сейчас, когда я потеряла ребенка, считают это Божьей карой. Говорят, Господь наказал нас за то, что мы обманывали тетю Франческу.

 —  Ужас какой-то! — возмутился Марселу. — Возможно, это было сказано сгоряча!

 —  Нет! Они всерьез так думают. Я не могу их видеть. Пусть убираются отсюда и живут хоть на улице! Мне все равно!

 Ночь, проведенная у постели Жуки, еще больше расположила сердце Аны к этому человеку, ибо любовь, которую она в себе, наконец, осознала, теперь усиливалась жалостью. «Как же он страдает, бедняжка! — с болью думала Ана. — Видать, и вправду очень любит Элену, если способен переживать из-за нее такие страсти».

 Подобные мысли конечно же угнетали Ану, не оставляя ей никаких надежд на будущее. Она почти смирилась с тем, что навсегда потеряла Жуку, и попыталась сосредоточить свое внимание на детях и на работе.

 Однако и дети в последнее время доставляли ей не радость, а сплошные огорчения. Беспокойство о дальнейшей судьбе Сандру теперь стало для Аны постоянной неутихающей болью. Не меньшую тревогу вызывала в ней и Карина, слишком увлекшаяся профессией фотомодели. Ана боялась, как бы девочка не сбилась с пути истинного — ведь уже сейчас она возомнила себя писаной красавицей и решительно порвала с Тонику. Поначалу Ана не придавала этому большого значения, помня о том, сколько раз дочь ссорилась и вновь мирилась со своим женихом. Но совершенно случайно Ане довелось услышать разговор дочери с подругой: Патрисия обвиняла Карину в предательстве, утверждая, что та отбила у нее Клаудиу. Карина, разумеется, эта отрицала, но Патрисия ей не поверила и ушла из пиццерии с тяжелым сердцем.