Новая Жюли

-- Мадлен, как тебе не стыдно! - покачал головой дядюшка. Не хорошо так говорить! И она не старая!

-- Старая, старая! И дура! - заспорила Мадлен.

-- Ну почему ты ее так не любишь? Это милая и порядочная женщина! - сказал барон.

-- Это тебе так кажется, - настаивала красотка на своем. Потому что ты в нее втюрился

-- Глупости! - возмутился дядюшка. - И что за гадкое слово "втюриться"? Где ты его нашла!?

-- Жорж научил! - ответила она, опустив глаза, видно понимая, что дядя запретил ей повторять слова Жоржа. - Дядя, я уже взрослая, я два раза была замужем, поэтому у меня может быть свое мнение!

-- Это я знаю, но к этой женщине ты не справедлива! сказал дядя.

-- Вы не могли бы рассказать мне о ней, если вас это не затруднит, - попросил я.

Мадлен с радостью согласилась выполнить мою просьбу, она вообще обожала сплетничать.

-- Это герцогиня Н. Она была невестой мсье Стенвиля, труп жены которого сегодня выловили в озере. Он должен был жениться на этой старухе, она очень богата... он хотел жениться на ней по расчету. Его отец хотел объединить их состояние и состояние герцогини, это был какой-то денежный союз! Но потом Стенвиль встретил другую, ныне покойную, особу, она была намного беднее герцогини, но зато моложе и красивее. Звали ее Жюли. Отец поначалу протестовал, но потом все же согласился, Жюли была так очаровательна... почти как я! Однако старик-отец теперь прочит за герцогиню своего младшего сына Анри Стенвиля, а ему всего семнадцать! Вот потеха, она старше его лет на...

Мадлен задумалась.

-- На двадцать, - подсказал барон.

-- Спасибо, дядя! Значит, - продолжала она, вспоминая уроки арифметики. - Когда ему будет тридцать... ей будет... ей будет...

-- Пятьдесят! - подсказал я.

-- Вот ужас! - Мадлен захохотала. - Бедный мальчик, я ему сочувствую!

-- Как тебе не стыдно! - возмутился барон. - Ты не понимаешь, что эта женщина до сих пор любит мсье Стенвиля!

-- Какого именно? - спросила Мадлен.

-- Старшего! - сказал дядя.

-- Правильно, ему за шестьдесят он как раз для нее! Мадлен залились смехом.

-- Ох, вернее среднего, - поправился барон. - Я имел в виду Поля Стенвиля, старшего сына. Ему около тридцати. Она его любит!

-- Это я понимаю! - хихикнула Мадлен. - Она каждый день ему носит всякую дрянь из своего сада, то цветочки, то яблоки... О! Вот и опять что-то потащила, полную корзину! Я слышала, она собиралась отнести булочки... неужели у нее в саду растут булочки... дядя, может быть, она ведьма?

-- Глупости! - возмутился барон. - Булки в садах не растут, она испекла их собственными руками!

-- Дядя ты так восторженно о ней отзываешься, - улыбнулась Мадлен. - Может, ты сам предложишь ей руку и сердце?

-- Не шути так, жестокая девчонка! - простонал барон.

-- Я не шучу! - сказала она. - Я вижу, что ты к ней неравнодушен!

-- Я слишком стар для нее...

-- Ну не старее, чем она для нашего молодого соседа. Слышал бы ты, с каким ужасом он представляет этот день свадьбы! Ох, она ему даже в кошмарах сниться. Если ты его избавишь от старой жены, он тебе всю жизнь благодарен будет, - настаивала Мадлен.

Барон тяжело вздохнул. Я не мог не согласиться с Мадлен, действительно, ее дядюшка, спокойный, рассудительный, расчетливый и чуточку ленивый аристократ, вдруг влюбился!

Эту беседу о любви прервал визит матери погибшей. Лицо ее было спокойным, но глаза выдавали истинные чувства. Выслушав наши соболезнования, она попросила меня переговорить с ней. Это вмешательство выглядело несколько бесцеремонно, но никто, учитывая ситуацию, в которой она оказалась, не посмел бы обвинить ее в бестактности.

-- Извините, меня, - начала она. - Может, вы меня посчитаете выжившей из ума... но мне кажется, что моя дочь была кем-то хладнокровно убита!

Она смотрела на меня напряженным взглядом, ожидая моего ответа.

-- Я с вами согласен, - ответил я. - Меня посетили точно такие же мысли, но не могли бы вы объяснить, почему вы так считаете?

Мадам де Шаронж задумалась.

-- У Жюли были враги, - ответила она.

Я сразу понял: она что-то не хочет рассказывать. Я настаивать не стал, понимая, что это было бы грубо и бесполезно, к тому же, я надеялся, что рано или поздно все должно выясниться.

-- Как я понимаю, вы хотите, чтобы я определил убийцу? спросил я.

-- Да, мсье, если конечно, вы не против, - сказала она.

-- Могу вас успокоить, мадам, я возьмусь за это дело и постараюсь сделать все возможное... - заверил я. - Но мне хотелось бы переговорить с жителями дома, если это возможно.

-- Я это могу устроить, - сказала мадам де Шаронж. Приходите завтра к десяти часам, и вы сможете переговорить со всеми. Спасибо вам! Теперь они не будут считать меня ненормальной, я скажу им, что убийство моей дочери будут расследовать! Господи! Жюли была моим самым младшим, самым любимым ребенком! Как люди жестоки!

-- Мадам, вы подозреваете кого-то из жителей ее особняка? спросил я.

Она пожала плечами и распрощалась со мной.

Максимильен прервал свой рассказ и вопросительно взглянул на мадам Шаронж.

-- Я правильно рассказываю? - спросил он.

-- Да, - кивнула она. - Тогда я действительно многое вынуждена была скрывать.