Новая жизнь

Я даже не представляю, как сильно он меня ненавидит. Его сын чуть не погиб, защищая обыкновенную шлюху, пьяницу, которая так и не разобралась в своей жизни. Как же мне стыдно за свою глупую идею, в которую оказались вовлечены все эти люди. А сейчас его еще и посадить могут, ведь он убил человека. Поверить не могу, что внесла такой хаос в их жизни.

Я уже говорила следователю, что хочу взять всю вину Саши на себя, видя его насмешливый взгляд, об этом я скажу и судье, когда начнутся слушания. Теперь уже все равно.

Спустилась со ступеней, посмотрела на название улицы, оценила расположение и повернув налево зашагала по улице.

В моих руках был лишь паспорт и ни копейки на проезд.

«Снова пешком по улицам города, Эмма, как в старые времена!»

Все вернулось на исходную позицию, стоило ли мне вообще начинать все это?

Я обрела любовь, даже познала какой она может быть, когда настоящая, но знай, что произойдет в итоге, ни за что на свете не повторила бы все это вновь.

Хватит с меня этих надежд пустых. Теперь уже точно никому не позволю пытаться вытащить меня из этого болота.

Шаг, второй… главное не оборачиваться, не смотреть на него…

Третий, но на этом все.

Сильные руки перехватывают меня поперек живота и крепко прижимают к себе, оторвав от земли.

Не выдерживаю и реву в голос. Сразу же чувствуя поток слез на щеках.

Горячий поцелуй в шею и тихий, но такой «громкий» шепот, проникающий в меня:

– Я так соскучился по тебе, родная.

Ставит на землю и рывком поворачивает к себе. Обхватывает мое лицо своими ладонями и начинает целовать мои губы, щеки, глаза, лоб. Каждый сантиметр моего лица, убивая во мне все мысли, что были "до".

Срываюсь и сама. Хватаюсь за его шею и прыгаю на него, обхватив ногами бедра.

Саша разворачивается со мной на руках к стене здания и прижимает меня к нему.

– Милая моя…. Моя Эмма… – каждое слово прерывает поцелуем.

Мы на улице и оба плевали на всех, кто смотрит.

– Думала ты больше даже не посмотришь в мою сторону… Прости меня… Прости, что превратила твою жизнь…

– Чшшш, – касается моих губ ладонью, целую его пальцы. – Ты моя жизнь. Только ты, родная.

– Саша…

Целую сотрясаясь от истерики, накатившей на меня, но не могу с собой ничего поделать. Чувство вины слишком велико.

– Поехали домой?

– Я не могу. Твой отец… мне так стыдно перед ним. И я в таком виде…

У меня синяки по всему лицу и телу, не хочу, чтобы меня он видел вот так.

– Девочка моя, он с ума сходил, узнав, что с тобой произошло, только не мог в больницу к тебе прийти. У него фобия.

– Саш…

– Ты обещала мне… обещала свое доверие…

Выдыхаю, понимая, что он прав. Я обещала.

– Ладно, поехали.

Ставит меня на землю, но не отпускает.

– Посмотри на меня, Эмма, – поднимаю взгляд и заглядываю в его прекрасные глаза. – Я люблю тебя.

Делаю глубокий вдох, потому что его признание – это… боже, я не знаю, как описать эту бурю…

– И я тебя, – улыбаюсь ему, глажу по щетинистому лицу и аккуратно целую его в губы.

Отступаем друг от друга, беремся за руки и разворачиваемся. Но тут же натыкаемся на его отца.

– Ну наконец-то до меня дошла очередь поздороваться. Обними старика, дочка.

– Матвей Яковлевич, – сокращаю расстояние между нами и тут же оказываюсь в теплых объятиях.

Я не знаю почему, но всегда реагирую на него именно по-отцовски. С таким теплом и любовью, что греют изнутри. Видимо, так любят своих отцов дочери?

Плачу на его плече и не могу остановиться.

– Поплачь, Эмма. Оставь эти слезы в сегодняшнем дне, а завтра проснемся с новыми улыбками.

– Простите за Сашу.

– Ты просишь прощения за то, что он мужчина?

– Я… что? Нет… я …

– Он не мог иначе, дочка. Как бы далеко ты не отталкивала его, он бы не смог. Поехали домой, Эмма.

Сели в машину и поехали домой. Саша обнял меня. Матвей Яковлевич сел спереди с водителем, и я почувствовала, как мое сердце обретает покой. Верный и надежный покой сегодняшнего дня, который дарит мне он. Мне больше не нужно ничего. Не хочу…

* * *

Я дома.

Теперь это слово у меня ассоциируется с террасой, на которой я пью свой утренний кофе. Уже прохладно на улице, но теплый плед и такие же теплые руки не дают мне замерзнуть.

Он всегда рядом. Этот месяц мы проводим вместе. Отец Саши тоже с нами, но он поразительно вовремя порой уходит, когда нам нужна минутка единения. В такие моменты мы даже не дышим порознь.

Я часто думаю о том, что случилось, и сердце не редко плачет. Но я не могу говорить об этом вслух. Наша жизнь только-только начала налаживаться и проблемы, по сути, еще не решены. Впереди суд. Нам часто приходится ездить на разные допросы и уточнения. Наказание в виде домашнего ареста даже не воспринимается таковым, когда мы рядом.

– О чем думаешь? – прижимается ко мне сзади обхватив руками поверх покрывала.

– О многом.

– А я только о тебе, – целует в щеку.

– Это не честно. Я о тебе и не забываю, вопрос был с подвохом.

– Нет, я просто вижу, как ты улетаешь мысленно, когда, как ты думаешь меня рядом нет.

– Саш… – не хочу сейчас признаваться.

– Милая, – поворачивает мою голову к себе и целует в губы. – М-м-м… кофе на твоих губах самый вкусный всегда.