НОВАЯ ЖИЗНЬ или обычный японский школьник

— Хорошо — говорю я. Меня прямо-таки распирает от желания достать телефон и проверить свое знание языков, но это будет невежливо.

— Точно завтра придешь? — хмурится и изучает мое лицо на предмет серьезности Отоши. Я киваю. Приду. Его лицо разглаживается.

— Приходи, угу. — говорит он: — тут же как, если у нас занимаешься, то все девки твои, гарантирую. — он снова смотрит на меня и разводит руками: — честное слово! Девки по боксерам только так сохнут. Вон, гляди — две уже прилепились к стеклу! — он делает жест в сторону стеклянной стены, на которой написано «Школа Бокса Иназавы». И впрямь — с той стороны стекла стоят две девушки и вглядываются внутрь спортзала, прикладывая ладошки к лицу, чтобы отражение дневного света не мешало им наблюдать за происходящим внутри. Я вздыхаю и прикладываю ладонь к лицу. Мне немного стыдно, потому что к витринному окну во весь рост снаружи прилепились две девушки, которых я только что оставил в торговом центре. Хината и Айка.

— Видал?! — радуется чему-то Отоши: — так и зыркают внутрь, так и хотят познакомиться. Приходи завтра, научу как это делать!

— Вот уж спасибо — отвечаю я: — этому меня учить не надо. Тут у меня природный талант к плохому.

Глава 7

Выходные дни дома означают отсутствие завтрака по утрам. В выходные дни мама позволяет себе выспаться и спит до обеда. Наверное, в каких-то семьях утром в воскресенье все собираются за большим, накрытым столом, в воздухе стоит запах выпечки и кофе, все обсуждают события прошлой недели, шутят и смеются, а также договариваются сходить в ближайший парк.

В нашей семье так не принято. В нашей семье воскресенье означает что мама в субботу вечером ждала нашего отца перед телевизором с бутылкой… а, нет — вот, с двумя бутылками вина. Конечно же не дождалась и заснула на диване в гостиной (или это зал, совмещенный с кухней?), в неудобной позе, скрючившись и положив одну ногу на журнальный стол, другой — уперевшись в пол. И, конечно же, в воздухе не пахло свежей выпечкой и кофе. В гостиной пахло так, как если бы в ней провела ночь женщина и две-три бутылки вина — конечно не такой тяжелый аромат, как утром на студенческой «вписке», но и розами тоже не благоухало.

Обычно ни Кента, ни Хината не вставали в воскресенье с утра, потому что и выспаться хотелось и делать с утра в доме было нечего. Шуметь в гостиной, когда на диване спит ма — было как-то неловко.

Но сегодня я спустился вниз пораньше. У меня была мысль позавтракать и убежать в город — присмотреть себе перчатки с бинтами, побродить по центру, а после обеда — пойти в школу бокса и позаниматься самостоятельно, раз уж мне разрешили. Вчера вечером быстрая ревизия моих финансовых активов подтвердила, что мне не хватает на оплату месячного абонемента и я хотел занять денег у Хинаты. Конечно, это потом мне выльется, сестренка не из тех, кто забывает о долгах и уж тем более прощает их. Она скорее из тех, кто начисляет проценты за каждый день просрочки платежа, усугубляя это адским хохотом и соответствующим отношением. Цитируя Хинату «ты пришел угостить меня парфэ, но ты делаешь это без уважения».

Впрочем, это лучше, чем просить рассрочку оплаты в школе Иназавы, едва только заявившись туда. Я и так откусил побольше чем обычный новичок, новички не выпрашивают право свободного посещения.

Внизу, в гостиной, я открыл окно, чтобы проветрить воздух и избавиться от тяжелого запаха алкоголя. Посмотрел на маму, лежащую на диване, и отметил, что для домохозяйки, которая уснула перед телевизором — она выглядит на редкость хорошо. Снял туфли с ее ноги аккуратно поместил их на диван, чтобы ей было удобнее. Накрыл ее пледом. Если бы тело Кенты было посильнее — можно было рассмотреть вопрос о транспортировке ее в спальню, благо спальня родителей была на первом этаже, но в моем текущем состоянии еще уроню ее.

Потому я пошел к холодильнику. Кухня в нашем доме была отделена от гостиной эдаким кухонным островком с барной стойкой, куда примыкал и обеденный стол, так, что готовя еду можно было смотреть телевизор — если включить его погромче.