Новая жизнь Нефертити

«Ориентировочно съёмки в украшениях будут в Лувре послезавтра утром. До открытия. Но не факт, что это будут те же самые драгоценности. И пока не факт, что съёмки будут. Можете посодействовать с разрешением руководства музея продюсеру Дмитрию Макарову? Там есть сложности», — написала я.

«Попробую. Спасибо» — коротко бросил Лембит.

Я с удивлением отметила, что это первое слово вежливости, которым мсьё инквизитор меня одарил. Ничего, кто-то разливается любезностями и улыбками, а потом хочется придушить. Вон как Арину, сидящую в кресле у окна с прибитым видом. Неужели совесть саднит?

По просьбе модельера телефон пришлось отложить. Я задрала руки, на них надели полупрозрачные гофрированные рукава. Начали прикалывать булавками к линии плеча. Мой мозг работал на полную катушку. Как заполучить браслеты стопроцентно?

Мадам Беттарид выдавала мне их с одной целью — «прочувствовать энергию», подключиться к ней, говорила о потенциале. Им этот потенциал от меня нужен или это очередная сказка? Не важно! Очевидно, что играть мной мадам Беттарид нравится. Финну тоже.

Я сглотнула ком обиды и переключилась на злость, едкую, как сухой лёд.

Получается, если я выйду в открытую конфронтацию, браслеты на меня не наденут, а вот подсыпать какой-то гадости для подчинения могут вполне. Им нужна кукла с лицом Нефертити. Они хотят играться и управлять моими эмоциями, а что могу делать я?

Вступить в игру первой. А эмоции? Наблюдать. Вот как этот бегемотоподобный Фёдор, который постоянно следит за мной так, будто собирается съесть. И что он забыл на примерке?

⁂

Мы вернулись в особняк вечером. Всю дорогу Арина молчала, а я думала. От интенсивного мышления я впервые за всё это время, несмотря на боль и ужас, почувствовала себя живой.

В своей комнате я заперлась и сбросила с себя одежду, задним числом отметив, что привыкла к дворцовой роскоши, хоть она и не похожа на мой дом в Аксае, теперь оккупированный дядей. И вдруг меня осенило, я написала Лембиту:

«Может ли считаться поводом для кабальных условий договора домашняя тирания?»

«Насколько серьёзная?»

«Меня планируют насильно выдать замуж»

«???»

Ха, даже у инквизиторов пропадает дар речи? И я кратко объяснила ситуацию.

«Так, — быстро ответил Лембит. — Невыносимые условия дома. Тирания. Насилие. Вас били?»

«Только бы попробовали», — сжала я кулаки.

«Почему вы не продали свою половину дома?»

«Растерялась»

«Ок. Проверю»

Диалог прекратился, а я вдруг ощутила свежий поток внутри — надежду! Она тонкой струйкой обмыла осколки раненого сердца и разлитую по нутру горечь. Стало легче дышать. Я умылась в ванной, ещё раз с пристрастием осмотрела статуэтку богини Маат и с удивлением спросила себя: а почему я действительно так растерялась от напора дяди? Почему позволила им чувствовать себя вольготно в моём доме? Ведь это мой дом! Я могу продать свою часть, сдать, уехать в Ростов, Москву, куда угодно. Не в моём характере терпеть несправедливость, и я никогда раньше не позволяла себе такого! А бежать в другую страну, пытаться найти мужа на скорую руку, лишь бы не выдали замуж не по моей воле — ужасно глупо…

Лембит прав — я официально признанная идиотка. Странно, но я невольно почувствовала к нему благодарность.

Надев джинсы и футболку, я выглянула в окно. В ветвях платана притаилась горлица. Солнце играло с пожелтевшими по краям листьями, намекая на осень. Я позвонила Ниночке, та была занята, тогда я и ей написала — да будь благословен тот парень, что придумал ВотсАп:

«Ниночка, привет! Пожалуйста, узнай у своих ребят-юристов, сколько будет стоить поддержка в суде во Франции при разрыве контракта и готов ли кто-то из них взять такого клиента, как я. Про договор ты знаешь. И ещё такой вопрос, — если нужно, за консультацию я заплачу — если мне присудят во Франции выплату долгов по договору, как это обычно происходит? Требуют сразу или частями? Что должен делать виновный?»

Отправила, и мне стало ещё на грамм легче — по крайней мере, я буду знать, какие карты у меня в наличии, даже если это всего лишь двойки и тройки. Сколько можно играть в «тёмную»?

А пока стоит прогуляться по дому с телефоном в руках, обращая внимание на всё, за что зацепится взгляд. Сегодня меня никто не отравит — не зря же они шили платье…

⁂

Крыло для гостей, в котором жили артисты, напоминало старинную фешенебельную гостиницу с одинаковыми дверьми, ковровыми дорожками и рядом симметричных окон. Занавешенные одинаковыми шторами цвета светлой охры, они пропускали солнце внутрь по расписанию.

Стоя в начале коридора, можно было представить, что сейчас из-за угла появится горничная с тележкой, полной моющих средств и табличками «Не беспокоить». Портье в униформе с гвоздикой в петлице и позументами на лацканах тоже смотрелся бы здесь гармонично. Пока никого не было, я изучила резные двери, дубовые панели и наличники, просмотрела и плинтуса, но фотографировать завитушки из цветов и животных, вычурные дверные ручки и лепку на потолке не стала — обычное барокко, никакой чертовщины. Даже возле моей комнаты.