Новая жизнь российской сборной, или Приключения итальянца в России

– Туда?.. Но как же я пойду… туда? Я ведь уже одеваюсь… – При этом он все-таки уже начинает двигаться послушно в обратном направлении.

В итоге последующие пять минут Фабио, ворча и при этом одновременно улыбаясь в объективы фотокамер, послушно фотографировался. Не только с этими девушками, но со всеми, кто попросил.

Когда наутро в «Советском спорте» вышла заметка «Фабио отведал холодца от «Радио Спорт», где подробно пересказывались не столько речи, сколько меню, предложенное гостям, знакомые из РФС в шутку поинтересовались у меня:

– По поводу холодца и прочих блюд мистер не ворчал?

– В смысле? А почему он должен был ворчать?

Дальше следовал долгий рассказ о том, что ни одно из действий Фабио в Доме футбола на Таганке без брюзжания с его стороны не обходится. Тренеру выделили в свое время (при «заселении» в июле-августе 2012 года) кабинет размером в 42 квадратных метра. Учитывая, что совещаний и собраний тренеру в этом кабинете проводить не требуется (встречи с игроками – сплошь на базе и в отеле во время сборов, помощников у итальянца в тренерском штабе не так много, да и в Доме футбола их всех вместе видели считаные разы) – простор имеется. Но Капелло при каждом удобном случае обязательно успевает заметить:

– Это не самый большой кабинет в Доме футбола.

Ощущение, что это не итальянец, привыкший к средиземноморскому солнцу, не человек, проживший в чопорной Британии, а насквозь пропитанный русским духом сторонник наших сложных, витиеватых церемоний, византийских ритуалов. Мне как-то рассказывали про одну весьма уважаемую организацию, где стали делать перепланировку, главной задачей которой должно было стать приведение числа окон в каждом из начальственных кабинетов к статусу обладателя этого кабинета: у самого главного – четыре окна, у его замов – по три и так далее.

Итальянец, конечно, перепланировок не просил, но, даже приступая к интервью с любым из журналистов, обязательно что-нибудь проговаривал вначале:

– Говорят, что я жалуюсь на размеры кабинета, но мы с вами здесь помещаемся, поэтому давайте приступим к вашим вопросам.

Когда в апреле 2013-го Российская футбольная премьер-лига освобождала один из этажей Дома футбола, Капелло был первым, кто попросил о въезде в освобождавшееся пространство. И ему тут же выделили кабинет, где прежде сиживал глава РФПЛ Сергей Прядкин. Видимо, тренеру очень важно, есть ли простор крыльям его размаха даже в чиновничьих кабинетах, где даже стола для совещаний не предусмотрено – ввиду отсутствия самих совещаний.

Впрочем, пусть читатель мне простит эту пару историй в самом начале. Я попытался построить эту книгу не как череду сменяющих друг друга сюжетов из цикла «Как я с Капелло встречался», а скорее как попытку осмыслить (в том числе и на весьма жизненных примерах), кем стал синьор Фабио для нашей сборной и что значит его присутствие во главе российской сборной для нашего футбола, для наших футболистов, для Российского футбольного союза и вообще для всех нас, болельщиков, неравнодушных и к качеству игры, и к результату.

Как уходил предшественник Капелло

Историю с появлением нового тренера в сборной России надо начинать не с 26 июля 2012 года, когда был официально подписан двухлетний контракт с итальянским специалистом. Отматывать надо чуточку назад. Нет, не на шесть лет, когда у нас впервые появился тренер-иностранец, когда мы окончательно признали, что своих специалистов, способных руководить сборной, у нас (по крайней мере, на тот момент) не имеется. Автор все-таки рассчитывает, что имена Гуса Хиддинка и Дика Адвоката что-то читателю говорят. Поэтому вернемся, наверное, не далее чем к концу апреля – началу мая 2012 года.

Именно тогда окончательно стало понятно, что «летучий голландец» Адвокат, не слишком-то сильно желавший работать со сборной, решение принял окончательное и бесповоротное: после Евро он уходит в ПСВ «Эйндховен». По уму, об этом надо было бы говорить после окончания еврочемпионата. Все-таки раздрай он посеял своим несвоевременным заявлением и в умах футболистов, и в умах болельщиков. Но Адвокат редко думал о сборной или уж тем более о любителях футбола. Заработал – уехал.

– Да, мой контракт закончен, я уезжаю, – говорил он кому-то в телефонную трубку. И голос его, несмотря на гул за окном, разносился по всему салону притихшего и обескураженного автобуса.