Новая жизнь Семёновны и Захаровны [полная]

— Пять желаний с тебя, каких, потом придумаем. — выдала наглая душа грузной бабушки.

— Вы что, совсем обнаглели?! Это ж ещё пять пунктов! Тем более, вдруг вы потребуете что-то, личное касаемо меня. Я на такое подписываться не собираюсь!

—Чё ты всполошились? Все желания сугубо деловые, тебя они никаким боком касаться не будут. — принялась её успокаивать Семёновна.

— Хорошо, добавляем этот пункт и оговорку, что желание никаким боком меня, как личности, не будут касасаться. — записав, она прочла заклинание, и свиток исчез.

— Э-э, а наш экземпляр где?! — возмутилась Захаровна.

— На вашей даче, — пробурчала смерть, мысленно создавая копию договора, при этом не забывая костерить вымогательниц на чём свет стоит.

— Если договора там не будет, мы отказываемся выполнять работу, — продолжала выводить смерть из себя Захаровна.

— Да на месте ваш договор! И хватит препираться, пора браться за дело.

— А как же наши похороны? — возмутилась опять Захаровна.

Пришлось выполнить и это желание, сил спорить с ушлыми торговками (пусть и в прошлом, но навыков они не потеряли) у неё уже не было, так что они отправились посмотреть, какие почести им оказали друзья.

На кладбище было много людей, кто-то действительно горевал, кто-то возносил молитву богу, что тот прибрал старушек. Но бабушки этого не знали, они с умилением наблюдали за происходящим.

— Захаровна, как твой ухажёр убивается, любил он тебя, видать, шибко, — показывая на худенького старичка, который тихо плакал у закрытого гроба последней. — заметила Клавдия.

— М-да, и что он во мне нашёл?

—Как чего? Сто сорок килограмм шарма, — хохотнула почившая Семёновна.

— Ну, если только это, — в ответ рассмеялась подруга. — Ты смотри, и Пашка здесь, тоже скорбит, вон, даже слезу вытер, не ожила его тут увидеть.

— Пойдём, что ли, прощаемся с ним. — стоило им подлететь, как они услышали, о чём говорил якобы убивавшийся с горя мужчина.

— Шеф, ну что вы так убиваетесь, их уже не вернуть, может, уже поедем, а? — успокаивал его рядом стоящий парень.

— Э-нет, я хочу убедиться, что этих гарпий предадут земле, — со злостью произнёс он, и тут же продолжил, — а насчёт слёз, то они от счастья, так как мне больше никто не будет портит жизнь.

Но вот тут он глубоко заблуждался, верные подруги и соратницы бабушек собрались небольшой стайкой и уже вовсю обсуждали, как его будут топить.

— Вот сволочь! — возмутилась Семёновна.

— Я бы сказала — наивный, мы хоть и погибли, а дело-то наше живёт! — ответила подруга, показывая на группу старушек.

— Это точно, — согласилась с ней вторая. — Ну что, костлявая, десантируй нас в волшебный мир, всё, что нужно, мы увидели. И, кстати, видишь, как хорошо чёрный пиар действует, вот, сколько народу пришло.

— Вижу, — пробурчала смерть и перешла к вводному инструктажу, — так, первое время народ не гнобить, держать свой бурный темперамент в узде.

— Слушай, кончай нам прописные истины говорить! И не паникуй почём зря, первое время мы будем кроткими и молчаливыми, а сами тем временем займёмся разведкой обстановки в стане врага. — это были последние слова Семёновны перед тем, как они очнулись в больничной палате в новом мире.

Глава 4

— Захаровна, ты как? — первой решилась заговорить её подруга, когда они очнулись.

— Не поняла ещё, вроде ничего не болит. Слушай, а куда нас всё-таки косточка закинула?

— В изоляторе вы, в тела этих девушек разряд молнии попал, — услышали они ворчливый голос у себя в головах. Видать, не понравилось смерти очередное прозвище.

— В обоих? Ха, что-то мне подсказывает — это не случайность, — догадалась Семёновна, кто к этому причастен. Посмотрев на убранство помещения, поняла, что работница потустороннего мира не лжёт: всё было практически как больничных палатах. Только тут ещё находился белый шкаф с зеркалом и круглый стол, накрытый белоснежной скатертью, на котором стояла ваза с голубыми цветами, кажется, васильками.

— Случайность или нет, это не имеет никакого значения, сейчас главное — сходу не провалить операцию. Даю вам на изучение новых тел десять минут, а затем лезьте обратно в кровать, к вам скоро нагрянут в гости. Перед ними вам предстоит сыграть воскрешение, как можно поправдоподобнее постарайтесь, и не переигрывайте мне! — вновь принялась инструктировать новоприбывших.

— Не учи нас лицедействовать! — парировала ей Захаровна, вставая с кровати и медленно ощупывая своё тело. Чем дольше она это делала, тем сильнее у неё вытягивалось лицо. А когда руки её достигли груди, она издала сдавленный писк и замерла как каменное изваяние.