Новая жизнь темного властелина. Часть 1

Заклинание «кошачьи лапы» помогло мне подняться на стену. «Отвод глаз» — остаться незамеченным. Взобрался на край ограды — луна заставила зажмуриться: светила мне в лицо. Мысленно похвалил её за яркий свет (не пришлось кастовать нелюбимый мной «кошачий взгляд»). Убрал «лапы», подтянулся. Замер между пропахшими дорожной пылью и мочой каменными зубцами.

Осмотрелся.

Ближайшая охранница застыла в паре десятков шагов от того места, где притаился я, поглядывала на безлюдную улицу. Ещё нескольких стражниц я рассмотрел дальше на стене. Троих — около ворот. Никакого столпотворения не обнаружил. Воительниц в этом квадрате Сомовых заметил не больше, чем в квартале Силаевых в обычную ночь. Словно здесь никто и не собирался отражать нападение.

Не расстроился.

Не очень-то мне и хотелось устраивать здесь резню или тратить ману на лишние плетения.

В лихого убийцу я наигрался, будучи ещё воином храма богини Моз — послушником, новичком. Когда достиг средних ступеней, остепенился — познал «мудрость силы». Но в начале той жизни с удовольствием сразился бы с любой из воительниц Сомовых. И не просто сразился — сам с собой заключал бы пари на то, как и в какой промежуток времени лишу ту или иную охранницу жизни.

А вот беречь магическую энергию я научился не так давно. Вынужденно. Потому что несколько жизней подряд мне доставались лишённые малейших способностей к магии тела. Такие же, как и сейчас. Вот только тогда я или не умел, или не додумался получать энергию, напевая дамочкам слезливые песенки. Но и совсем без магии жить не хотел — пошёл иными путями.

Пользовался некромантией, кровавыми ритуалами из арсенала магии смерти — те особенно хорошо пополняли запасы магической энергии. На худой конец, применял «призму изменения энергии». Ради каждой новой порции маны отнимал у кого-то жизнь. Не скажу, что мне это нравилось. Но со временем стал относиться к этому по-философски, спокойно, если и вовсе не равнодушно. К счастью или к сожалению, подобные методы я так и не полюбил.

Скастовал плетение «ищейка» — усилил собственное обоняние. Сдержал рвотные позывы. Моё нынешнее тело на многие вещи по-прежнему реагировало, как и положено телу изнеженного пятнадцатилетнего подростка — быстро такое не исправить.

Я отошёл в сторону, туда, где дежурившие на стене стражницы мочились не так часто, подставил лицо слабому ветерку. Прикрыл глаза, вдохнул витавший в воздухе букет запахов, разложил его на составляющие: пытался различить душок псины.

Присутствие поблизости собак не почувствовал. В общей части города видел большие стаи бродячих псов. А вот боярыни помощью этих замечательных сторожей пренебрегали — к счастью для меня: укрыться от зверей под «отводом глаз» почти невозможно.

Отыскал под стеной не выложенный камнями участок. Прыгнул на него, коснулся ногами земли почти беззвучно. Собаки без сомнения различили бы шорохи от моего приземления — за это я их не любил и уважал. К счастью, стены этого участка охраняли только люди.

Несколько мгновений я выжидал. Всматривался в полумрак, вслушивался в тишину, принюхивался. В храме богини Моз послушников учили вести себя подобно дикому зверю — чуткому, всегда настороженному. Раньше у меня это неплохо получалось. Когда-то я замечал лесных хищников до того, как они начинали подозревать о моём присутствии.

На всякий случай скастовал «обнаружение жизни». Прикрыл глаза — прислушался к отклику. Заклинание показало, что все ранее замеченные мной стражницы остались на своих постах. Моё появление охранниц не встревожило, осталось ими незамеченным.

Я повертел головой, взглядом наметил маршрут. Проложил его так, чтобы избежать открытых и освещённых участков. Выбрал лучший из вариантов — вдоль стен домов и зарослей кустарников. Прячась от света луны, поспешил к центру квадрата. Туда, где по моим прикидкам росло дерево предков.

* * *

Дерево я нашёл без труда — точно в центре участка, за низким каменным забором, под охраной пяти вооружённых клинками воительниц. Но даже если бы не представлял, где оно росло, то отыскал бы по запаху. Уж запах меллорна я бы не спутал ни с каким другим.

Замер у края маленькой круглой площади, уставился на невысокое, покрытое редкой листвой хрупкое деревце. Остатки моей эльфийской натуры возликовали от радости узнавания. Знакомые ароматы коры и листьев пробудили шквал воспоминаний.

Эльфы считали меллорны не просто растениями — разумными живыми существами, своими друзьями. По сути, они жили с этими деревьями в симбиозе: получали от тех кров, пищу, защиту и постоянную подпитку маной. Мне сложно представить эльфа, который пожелал бы сменить меллорновую рощу на каменные стены человеческих городов — в той жизни, что последовала за эльфийской, мне пришлось долго привыкать жить без меллорнов.