Новая жизнь царицы Феодоры

– Я думаю, что ты пришёл не для того, чтобы это мне сказать? Правда ведь?

– Если мы были когда-то братьями-близнецами, то в этой жизни ты должен быть немного постарше, – Георг не обращал внимания на замечания юноши, – мне не даёт покоя, почему ты оказался таким молокососом.

– Возможно, так было нужно, – Алекс уже неоднократно думал о том, почему же в этой жизни братьев-близнецов раздели несколько лет, но логического объяснения этому он найти не мог.

– Может и так. – Георг присел на мягкий диван, который стоял в центре комнаты. Алекс устроился в кресле около дивана, чтобы лучше видеть своего собеседника.

– И о чём же ты хотел поговорить?

– Для начала, расскажи мне всё, что ты знаешь о той истории, из-за которой мы все сейчас паримся: ну там проклятие, вечные муки и всё такое. Я думаю, что вы с моей Лиззи должны знать намного больше, чем я.

– Элизабет не твоя, и я думаю, что ты знаешь даже больше, чем мы, хотя я и не представляю, откуда.

– Возможно и больше, ведь я не знаю, что именно известно вам, дети мои. И я уже понял, что для того, чтобы снять проклятие, нам с вами волей-неволей придётся объединиться. Конечно, этот факт меня совершенно не радует, ведь работать с вами для меня гадко, но если уж так нужно для общего дела, то я готов пойти на это.

– Ты расскажешь мне о том, откуда тебе всё известно.

– Нет, пусть это будет мой маленький секрет. Я же тебя не расспрашиваю о твоей личной жизни, и о том, какие у тебя планы на мою Лиз. Вот и ты ко мне в душу не лезь, не твоё это дело.

– Я думал, что ты не хочешь нам помогать? – В голосе Алекса появилось удивление.

– Вам – нет конечно! Стал бы я помогать вам, ещё чего, – Георг презрительно фыркнул, – прежде всего, я хочу помочь себе, ведь, как оказалось, без вас я тоже не смогу спасти свою душу. Перспектива адских мук или вечного скитания по этой земле меня не сильно радует. Я и так уже довольно много повидал, только удовольствия от этого мало получил.

– Что ты имеешь в виду?

– Мальчик, ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, какие муки ада я перенёс. Мне довелось вспомнить все семь жизней, которые стали наказанием, каторгой для меня. И все семь жизней она была рядом, но отвергала меня, предлагая свою глупую дружбу, которая была мне совершенно не нужна. Как можно дружить с женщиной, к которой испытываешь дикую, всепоглощающую страсть? Как я могу находиться с ней рядом, не имея возможности к ней прикоснуться, как я могу смотреть в её лицо, зная, что в этих глазах я никогда не буду отражаться, зная, что эти губы я никогда не буду целовать? Ты даже не можешь себе этого представить. Я так её люблю и за это дико её ненавижу. Она – моя слабость, моя боль, моё проклятие.

– Я тоже её люблю, но моей любви хватит на то, чтобы быть для неё другом. Для меня счастье – это видеть счастливой её, когда она улыбается – солнце выходит из-за тучи, а когда она плачет, мир для меня растворяется в сером мраке. Я очень люблю её, она – самое дорогое, что есть в моей жизни, и поэтому её счастье для меня намного важнее, чем собственное. Она – моё счастье, остальное – не важно.

– Какие высокие слова «мир растворяется в сером мраке». Ну, ты прямо поэт. – Георг смотрел на Алекса со злобной улыбкой, он ненавидел этого парня и был уверен в том, что после того, как всё это закончится, он сможет устранить его из жизни Элизабет. Желательно, чтобы в этот момент девушка ещё больше на него не озлобилась.

– Я бы умер за неё, а у тебя не хватило силы просто дать ей жить. – Алекс буквально негодовал. Казалось, что ещё миг, и он бросится на Георга с кулаками. Парень действительно любил Элизабет, и ему было несказанно больно от того, что кто-то хочет, а главное – может причинить ей зло.

– А она дала жить мне? Ведь это именно Феодора убила меня тогда в старой крепости на берегу моря, а потом покончила с собой. Именно в её руках был тот злосчастный меч, который обрёк нас на вечные муки, твой меч, между прочим, дорогой братец. Это она виновата во всём, она и только она. И она должна заплатить за это, но я делить с ней её участь не хочу.

– Я просто не верю своим ушам! Ты действительно винишь во всём её? По-моему, это ты должен гореть в аду за всё, что совершил. Ты, а не она! Ты не достоин второго шанса, ты его попросту не заслуживаешь, как и не заслуживаешь прощения. Ты не достоин даже стоять перед воротами рая, не то, чтобы в них войти. Я не знал в жизни более мерзкого и подлого человека, и мне горько от того, что, пускай и в прошлой жизни, но мы с тобой были братьями.

– Это не тебе решать. – Злость Алекса только смешила Георга. Да, этот мальчик был так горяч и резок, как он когда-то. Время научило Георга сдерживать свои эмоции, но оно же сделала из него чудовище, человека не способного ни любить, ни дружить, ни радоваться жизни.

Разговор прервал звонок мобильного телефона. Алекс взял трубку.

– Алло, – послышался встревоженный голос матери Элизабет, – Алекс, это ты? Пожалуйста, приезжай поскорее, Лизочке очень плохо, её только что увезли в больницу.

– Уже еду. – На лице юноши отразился испуг.