Новая жизнь. Вожак шайки

— Может прыгнем в лодку и поплывем отсюда? Пока ополчение не набежало. Тут, судя по размеру поселения, с полторы сотни крепких мужиков и парней найдется, — настроен приятель достаточно миролюбиво, и я даже удивляюсь ему:

— Не заболел случайно? Может, те грибы, которых ты набрал целую груду и слопал жареными в одиночку — лишили тебя боевого духа?

— Ну, что-то в твоих словах есть, посрать очень хочется, уже два часа как.

— Раз уж нам тут точно не обломится с ночлегом и пожрать как следует, предлагаю и остальных раздеть так же и уже потом удирать. Чтобы иметь больше оснований не чувствовать себя несправедливо обиженными…

— А ведь нас сильно обидели уже, — добавляю я.

Норль обдумывает мои слова, но, ответить не успевает.

Наверху я слышу, как стучат ноги бегущих к нам ополченцев по тонким стволам деревьев, заменяющих здесь тротуары, ими выложены и ступени наверх, примерно определяю их количество в шесть-восемь человек, о чем говорю приятелю:

— Бери лук и стрелы, Ученик великого Мастера! Ополчение местное уже собралось и сейчас спустится к нам, чтобы поделиться своей мудростью и исконной справедливостью с гостями незваными.

Из-за частокола и правда, густо валят вниз оружными местные жители, по широким ступеням они могут бежать по двое сразу, а чертов крепыш так и не пришел в себя, все так же вызывающе продолжает валяться, раскинув руки и ноги. Прямо подставляет нас своей позой, как будто мы какие-то беспредельщики и отморозки.

Второй пострадавший понемногу отползает с мостков в сторону и уже может невнятно разговаривать, призывая своим мычанием, переходящим в рычание, жестоко отомстить чужеземцам за такое бесчестье. Слов я не понимаю, конечно, но, общий смысл мычания мне понятен.

— Ну, посмотрим, на что ты способен, — Норль достает из-под мешков пару мечей из тех, что получше и бросает один мне, самый длинный и тяжелый. Второй вешает себе на пояс и поднимает лук, накладывая на него стрелу.

— Ты лучше на луке постой, у местных тоже лучники имеются, — уже командую я приятелю и сам считаю собравшихся напротив меня мужиков. Их шесть человек, и половина из них в кольчугах, четверо с такими же короткими копьями, еще пара держит уже натянутыми обычные охотничьи луки, целясь в нас с Норлем.

— Чужак! — так, все местные уже в курсе, что мы плохо говорим на их языке, этот коренастый взрослый мужик, поперек себя шире, приближается ко мне, придерживая пока раздвинутыми в стороны руками свою банду.

Ну, или охрану и защиту поселения, посмотрим, кем они себя теперь покажут.

Приближается и грозно так ревет, показывая, что он главный хищник под этим склоном, да и в поселении тоже самый сильный самец.

В одной руке у него копье, такая же вороненая кольчуга, похоже, огромного размера надета на крупное тело и выглядит он довольно серьезно в качестве соперника. Мощь и волевое лицо с парой больших шрамов издалека кричат, что сей муж огромной силы и немало в жизни повидал, много кого без проблем серьезных оставил на своем пути несчастными вдовами и сиротами убогими.

Мы окружены около своей лодки, пострадавшие от нас защитники подняты и задвинуты назад, за дружный строй и от немедленного нападения местных ополченцев удерживает только хороший лук в руках Норля и наложенная на него стрела, как и его решительное лицо.

Впрочем, не только это, еще я чувствую определенную неуверенность у главного среди этого деревенского ополчения. Он матерый такой мужик и много чего испытал уже в своей жизни, но, пока не может идентифицировать нас в своей системе координат опасных людей, и во многом поэтому опасается отдать команду о нападении. Хочет немного пообщаться и дать себе время как-то определиться, что делать.

А что ему делать лучше всего — это напасть как можно внезапнее, что я хорошо понимаю. Похоже, что его смущает наше спокойствие и то, что мы без каких-то заметных проблем побили его лучших людей.

Лучших — это потому, что крепыш выглядел солиднее всех остальных защитников поселения, кроме их вожака, а вороненная кольчуга второго явно самая дорогая опять же, кроме вожака, среди тех, кого я вижу перед собой.

Следует яростная речь, перемежаемая почти рычанием, в которой я понимаю только отдельные слова, но, общий смысл вполне понятен. За нападение на воинов селения мне и Норлю придется ответить по местным суровым законам и заплатить виру за причиненное бесчестье, побитых воинов и нарушение всего, чего только можно на этой пристани.

Край щита главарь еще не грызет, по причине отсутствия такого предмета в руках, но, состояние демонстрирует достаточно похожее. Очень себя распаляет и поддерживает своих воинов в таком возбужденном состоянии для храбрости, не иначе как.

Главный настойчиво несколько раз показывает мне рукой за спину, мол, обернись и согласись, что в лодке лежат наше оружие и доспехи, признай потом свою вину и готовься заплатить.