Новая журналистика и Антология новой журналистики

— Присаживайся, Лесли, — пригласил Джейкобс и щелкнул пальцами стоявшей за ним официантке: — Стулья, пожалуйста… Лесли, сэндвич, кофе, выпить что-нибудь?

Ошеломленные встречей, Брикасы промямлили свой заказ официантке. Ивонна скользнула на банкетку к Натали Транди, которая чмокнула ее в щеку. Ивонна налила себе полчашки кофе.

— Что наденешь на просмотр? — спросила Натали Транди.

— В Нью-Йорке? — уточнила Ивонна.

— Мм-м-м.

— О, есть у меня на примете одно небесное творение. Лесли купил. Осенние цвета, типа того. Жженая апельсиновая корочка. Здесь бант. — Она похлопала по груди.

— Божественно. А как насчет Лос-Анджелеса?

— Пока никак. — Ивонна Брикас поднесла чашечку к губам. — Думаю, куплю что-нибудь готовое. Какого ты мнения о Доне Фелде? — (Имелся в виду дизайнер по костюмам.) — Как тебе его работа?

— Божественно. — Натали Транди протянула вилку к тарелке Джейкобса и подцепила кусочек бифштекса. — Вот только перьев многовато.

— Мм-м-м… Понимаю. Что ж, ему перья по душе. — Она лениво пошевелила ложечкой в чашке. — А ты как поживаешь?

— Вся в работе. Эскизы. Нью-Йорк, Лондон, Лос-Анджелес, премьеры… — Она взмахнула руками, подражая балерине. — Я как будто воспаряю. Но о цветах еще речи не было. Сначала хочу посмотреть, как они выглядят на бумаге.

Вечером перед просмотром Ричард Занек устроил прием для группы «Фокс» в пресс-клубе Миннеаполиса на втором этаже «Редиссона». Занек только что вернулся из Европы. Сочетая деловую поездку с отдыхом, он побывал в Лондоне и Париже, заглянул на юг Франции в компании с Дэвидом и Хелен Герли Браун, загорел и поздоровел.

— Я все еще в Париже, — шутил он, обмакивая сосиску в горчицу. — Заскочил в Нью-Йорк сегодня утречком, просмотрел монтаж «Инцидента» и сюда.

— Завтра выспишься, — успокоил его Артур Джейкобс.

— Ни-ни. В шесть тридцать утра обратно в Лос-Анджелес.

— Зачем?

— Хочу «Таранов» посмотреть завтра вечером.

Джейкобс непонимающе покачал головой. Он медленно двинулся вдоль помещения, иногда ненадолго останавливаясь.

— Дик утром в шесть тридцать летит в Лос-Анджелес. Знаете зачем? Хочет посмотреть игру «Таранов».

В семь сорок пять Перри Либер постучал вилкой по бокалу и напомнил, что просмотр начинается ровно в восемь и что после просмотра Ричард Занек приглашает всех на ужин в свой номер на двенадцатом этаже. Просмотр состоится в двух шагах от отеля, в кинотеатре Манна, входящего в сеть зрелищных предприятий театрального магната Теда Манна. Фокс выкупил его на вечер, оттеснив «Совершенно современную Милли» «Юниверсал Пикчерс». Три ряда сидений отгорожены для группы «Фокс» и еще три места позади забронированы, для Джейкобса, Морта Абрамса и Натали Транди. Джейкобс особо оговорил эти места, чтобы иметь возможность расхаживать во время сеанса, не мешая другим. Входя в кинотеатр, Джейкобс остановился возле большой афишы «Камелота», мюзикла «Уорнер-Бразерс — Севен-Артс».

— Бог мой, — произнес он, оглядывая входящих в кинотеатр людей. — Они идут смотреть «Камелот». Бог ты мой.

В восемь тринадцать в зале гаснет свет. На просмотр пришли в основном новобрачные да публика среднего возраста. Детей очень мало. Занек сидит у прохода, рядом с ним Барбара Маклин, начальник отдела монтажа, с блокнотом в руках. Музыкальное вступление, и на экране появляется первый титр: «ЭКВАТОРИАЛЬНАЯ АФРИКА, 1845». Надпись сменяется Рексом Харрисоном. Во фраке и в цилиндре, он скачет по экрану на жирафе. Публика молчит, ожидаемый ропот узнавания отсутствует. Некоторые из студии начинают беспокойно ерзать по стульям. Пролог краткий. Харрисон — доктор Дулитл, знающий язык животных — соскользнул со спины жирафа, чтобы вылечить крокодила, страдающего зубной болью. Он привязал тому к больному зубу бечевку, другой конец который закрепил на хвосте слона. По сигналу доктора Дулитла слон дернул за веревочку, и зуб выскочил из пасти крокодила. Харрисон похлопал крокодила по морде, спрятал зубище в карман жилетки, вскочил на спину проходящего мимо носорога и удалился в джунгли. Народ безмолвствует. Когда на экране появилось название: «ДОКТОР ДУЛИТЛ», раздались аплодисменты. Это хлопали сотрудники студии, однако никто из заплативших за билет по 2 доллара 60 центов аплодисментов не подхватил.

Публика не реагировала на фильм в течение всей первой половины показа. Лишь к концу музыкальных номеров наметилось легкое оживление.

В антракте Дэвид Браун заспешил в фойе: «Надо послушать, что они говорят». В фойе народ прохаживался, люди о чем-то беседовали, у многих в руках были напитки. Представители группы «Фокс» внимательно ловили обрывки разговоров. Джейкобс застыл у одной из дверей, стреляя глазами во все стороны. Натали Транди стояла рядом с ним, готовая разрыдаться. В центре фойе несколько человек из студии окружили Ричарда Занека.

— Публика, конечно, подобралась — сплошь сонные задницы, — заявил тот. — Но в то же время и фильм, конечно, не «Звуки музыки» и не «Моя прекрасная леди». Публика не подготовлена к такому фильму и к его мелодиям.

— Музыка новая, — заметил Стэн Хок.