Новая Зона. Калейдоскоп

Никакой тропы дальше не вело, а стало быть, он должен был самостоятельно выбрать направление. Вот только по какой-то неведомой причине ему хотелось остаться здесь подольше: смотреть на старые дубы, окружавшие руины церкви, слушать дыхание в кронах и вдыхать лесной аромат.

Чем же его так зацепило это место, хотя совсем рядом в могилах шевелились покойники? Почему сейчас его совсем не занимало столь жуткое соседство?

Здесь было так спокойно и хорошо – умиротворяющий шелест листьев на ветру, мягкое прикосновение ветра на лице… Раньше «Вятка» никогда не была такой гостеприимной и доброй, она всегда спешила столкнуть тебя с твоим прошлым, вытащить наружу страхи и заставляла переживать все это снова и снова. Может, причиной настолько разительных перемен стал ее выбор Петра в качестве нового проводника?

Он глубоко вздохнул, бросил прощальный взгляд на руины и побрел дальше, избрав путь на запад, куда можно было пройти, не забираясь глубоко в чащу.

Осенний лес всегда навевает грусть, прощается с жарким летом и напоминает о бренности человеческой жизни, ведь весной после морозов деревья проснутся вновь, а человек, уйдя в сырую землю, уже никогда не проснется…

Внимание Петра неожиданно привлекло гигантское растение, которое смотрелось инородно и вычурно среди высоких елей и низких елочек. На небольшой опушке, будто все деревья вознамерились уступить ему как можно больше жизненного пространства, разросся самый настоящий барбарис. По крайней мере, Петр навскидку определил, что на ветвях висят именно его плоды, хотя точно знал, что барбарис – это куст. Ярко-красные крупные ягоды манили попробовать их, сладкий аромат щекотал ноздри.

– Воистину чудо. – Он любовался кустом-великаном, боясь подойти к нему слишком близко. Только теперь Петя подумал о противогазе, болтающемся в подсумке на поясе: что, если аромат барбариса может быть для него опасен, как цветы в одной из локаций «Вятки» под названием «Бежин луг»?

Один из плодов вдруг громко хлопнул, треснув пополам. Петр ожидал, что на землю брызнет сок, но то, что он увидел, повергло его в настоящий шок: из поврежденного плода выбралась муха. Она почистила лапки и голову и расправила крылышки, после чего взлетела и пропала из виду. Неожиданно плоды стали лопаться один за другим, и из каждого выбиралось насекомое, которое вело себя точно так же. Впрочем, на этот раз мухи не спешили улетать, будто ожидая чего-то. Петр почувствовал недоброе, и не зря: одна из них оторвалась от плода-кокона и через мгновение приземлилась на его щеку. Он отогнал ее рукой, но через мгновение муха вернулась, вновь садясь на лицо.

– Отстань!

Он отмахивался от назойливого насекомого, на время упустив из поля зрения остальных, а зря: они аналогично покинули место своего появления на свет и буквально за минуту облепили лицо бедняги. Он оказался в эпицентре настоящего мушиного роя. Они не просто садились на открытые участки кожи, но и начали больно кусать его. Он махал руками как мельница, пытаясь отогнать от себя тучу мух, только они снова и снова садились на все открытые участки кожи. Петр почувствовал, как его лицо распухает, ему стало трудно дышать, пространство поплыло. Он покачнулся и тут же рухнул в обморок. Мухи мгновенно облепили его, но когда почувствовали, что он больше не сопротивляется, разом улетели прочь, оставляя бессознательное тело покоиться на полянке.

* * *

До его ушей донесся странный, давно забытый звук. Даже спустя много лет он бы ни с чем его не перепутал. Звук скрипа подошв о пол в школьном коридоре – такое не забывается никогда. Петр медленно открыл глаза и был вынужден снова на мгновение зажмуриться – нестерпимо яркий свет бил в лицо. Он попытался снова потихоньку размежить веки и обомлел, обнаружив себя сидящим на низкой банкетке в школьной рекреации, где между кабинетами сновали ученики.

«Как я сюда попал?!»

Впрочем, все понятно.

Он посмотрел на свои руки, которые неожиданно сделались маленьким, на скромные джинсы – именно в таких он ходил в школу в пятом классе. Он встал на ноги и ощутил себя намного ниже. «Неужели я превратился в ребенка?» Хотя чему удивляться? Для «Вятки» нет ничего невозможного: достаточно добраться до нужных воспоминаний, и она мгновенно визуализирует их до малейших нюансов, звуков и запахов. Давно известно, что человеческий мозг хранит детали всех событий нашей жизни, от самого рождения до последних мгновений, и при особых навыках эти данные с легкостью можно извлечь. Но почему «Вятка» перенаправила его сейчас именно в детство и именно в пятый класс? Он пока не мог понять логику Территории. Если, конечно, в спонтанном выборе локации имелась хоть какая-то логика.

Тем временем прозвенел звонок, и дети разбрелись по кабинетам, оставляя Петра одного в коридоре у окна. Сквозь относительно чистое стекло он выглянул на улицу, отмечая, что погода стоит теплая. Вероятно, уже весна, зацветает сирень – пора экзаменов и последних звонков.