Новая Зона. Кромешный свет

– У нас с огурцами туго. Они почему-то в Зоне все протухли. А икорку не хотите? Красненькую, конечно, но хорошую!

– Ну, неси, только к ней бы хлеба и масла сливочного, – сказал Тимур, не обращая внимания на то, что Бубо уже несколько раз пнул его под столом.

Как только Леня исчез, сталкер, наклонившись к Тимуру поближе, зашептал:

– Ты что? Знаешь, сколько он потом за хлеб сдерет? Тебе деньги девать некуда?

– Высокие цены и убогая остановка не повод заедать водку лапшой, – строго сказал Тимур. – И с другой стороны, у тебя опять аберрации поведения. Тебя же на халяву поить-кормить собираются, а ты мои деньги экономишь!

– Ну, как знаешь, – сказал Бубо. – Я же не за себя беспокоюсь. Я к дошираку привык. Говорят, что если его постоянно потреблять, то и к радиации привыкаешь и ожог получаешь при температуре на пятнадцать градусов выше, чем у обычного, недоширакнутого человека.

– Доширакнутого, говоришь? Врут, определенно врут. Это я тебе как врач говорю.

– А ты врач? – изумился сталкер. – А говорил – ветеринар.

– Ну, в общем-то да. В последние годы зверушек все больше лечил, но это только потому, что у нас уровень здоровья народонаселения невероятно вырос.

– О, так может, ты мне поможешь? У меня, как только я на правом боку лежу, изжога начинается. И вот здесь болит. – Бубо стал задирать куртку вместе с рубашкой.

– Можешь не показывать. Я и так вижу, что ты умрешь, – спокойно сказал Тимур.

– Что? – Даже в слабом свете было видно, что сталкер побледнел. – Что ты такое говоришь?

– Я говорю в том смысле, что люди, как правило, смертны. Удивительно, но смертность у человека – стопроцентная. Помрешь ты, конечно. Как и все мы. А пока жив, не заморачивайся. Изжога у тебя не от болезни, а от мнительности.

– Нет, а вдруг это язва? – не успокаивался Бубо.

– Мой тебе совет – лежи на левом боку. И никакой изжоги не будет.

– Да, но ведь на левом лежать вредно! Врачи говорят.

– Вот я тебе как врач и говорю, лежи на левом. И ничего не будет болеть.

– А еще у меня зуб болит, причем дырки нет, все нормально, а на горячее и холодное реагирует.

– Я не зубной врач, – с рычащими интонациями ответил Рымжанов.

– Не, ну все равно понимаешь. Вот я тебе сейчас покажу. – Бубо, не обращая внимания на выражение лица Тимура, опять наклонился к нему и, открыв рот, сдвинул нижнюю губу вниз.

За этим занятием и застал их хозяин. Он деликатно кашлянул и, дождавшись, когда Бубо закроет рот, вошел. На подносе лежала горка бутербродов. Красные икринки играли своими блестящими боками в неярком свете желтой лампочки над столом.

– Я приятелю зуб показываю. Тимур доктор, и он… – попытался неловко оправдаться сталкер.

– Ты же знаешь, Бубо, наше заведение солидное, и нас личные дела клиентов никак не интересуют, – важно ответил хозяин.

– А можно вопросик? – поинтересовался Рымжанов.

– Слушаю. – Леонид с достоинством распрямился и засунул руки в карманы своего ужасного халата.

– Вот я восхищаюсь – у вас есть электричество! Это же просто фантастика.

– А, ничего особенного. Генератор на втором этаже стоит. Хороший, дизельный. А топливом мы запаслись на годы вперед, – с гордостью за свое заведение сообщил Леонид. – Даже холодильник почти работает.

– А вот скажи еще, любезный, – продолжил Тимур, – тут недавно дом разворотили. Красивый был. Морозовский, если ты в курсе…

– Ну да, Морозовский особняк я знаю. Я же москвич…

– А не знаешь, что случилось? Бомба какая или, там, аномалия?

– Не знаю. Меньше знаешь, больше спишь, – спокойно ответил Леонид, хотя по тому, как он сразу поскучнел, было заметно, что знает он гораздо больше.

– А может, кто-то другой в курсе? Мне интересно. Я старину люблю. Вдруг там что целое осталось, я бы купил.

– Может, кто и в курсе, – все так же спокойно ответил хозяин кафе. – Что еще заказать желаете?

– Нет, спасибо, пока ничего, – ответил сталкер, укоризненно глянув на Рымжанова.

Когда Леонид удалился, Бубо зашептал:

– Ну куда ты гонишь? В Зоне так дела не делаются, сразу бах – и все выложил!

– Ладно, давай выпьем, водка греется, – сказал Тимур и разлил по граненым стаканам спиртное.

Водки уже поубавилось и доширак пришелся вполне к месту, когда в дверном проеме появилась фигура. Женщины в Зоне встречались редко, а в Московской и подавно. Но эта выглядела ко всему еще и странно. Немолодая блондинка в поношенном ватнике, с распущенными немытыми волосами была худа, страшна, и ее глаза горели каким-то бешеным огнем, словно неведомая мука сжигала ее изнутри.

– Добрыдэнь! – поздоровалась она почему-то по-украински, неприятным, нарочито скандальным голосом. – Як ся маетэ?

– Что? – не понял Тимур.

– Так ты нэ розумиешь, падлюко?! – воскликнула тетка гневно. – Я своею ридной мовой розмовляю, на своий богом данний зэмли! – Она явно хотела устроить скандал.

– Тихо. – Бубо в который раз склонился к Тимуру. – Это же Фармазон, известная личность. Она в Киеве даже депутаткой была. Ей надо рюмку налить и денег дать, она сразу станет говорить по-человечески.

– Заходь, будь ласка, – сказал сталкер, обращаясь к тетке. – Выпый з намы горилкы!