Новая Зона. Тактика городского боя

Несколько шагов вперед. Сигарета вспыхивает чуть ярче, сгорая. Шапочка пепла отрывается, начиная путешествие к земле, и с легким ветерком уносится вдаль. Фигура впереди притормаживает ногой бег качелей, но продолжает смотреть вперед. Двор словно сужается, и все вокруг кажется опасным, деревья превратились в древних исполинов, они тянутся к тебе в попытке схватить и утащить в свои мифические вселенные. Асфальт трет ботинки снизу, упираясь, а колени слегка подгибаются, словно несут неимоверный груз ответственности за каждый новый шаг к пропасти. Вот уже и качели, рукой подать, а сердце птицей бьется в груди, норовя выскочить и улететь подальше от этого двора, этого города и этого мира. Еще шаг, и еще один, и человека уже легко распознать, но стоит опустить глаза, как образ сталкера начинает таять, превращаясь в маленького мальчика, сидящего на застывшей доске с двумя цепями, уходящими вверх.

– Здравствуй, Мартин! – раздается утробный низкий мужской голос, но даже в темноте видно, что губы по-прежнему сомкнуты на лице светловолосого мальчугана, как две капли похожего на самого наемника из прошлого, такого далекого, уже не существующего.

– Кто ты? – дрогнувшим голосом произнес Мартин.

Он отметил, что мальчик одет, как в детстве ходил он сам: белая рубашка, зеленые штаны с заплаткой. «Даже помню, как порвал их. Тогда с Серым подрались из-за фугаса. Да. Точно». В таких же вещах он гулял когда-то во дворе под окнами своего дома, из которых за ним приглядывала мама. Боже, как давно это было.

Мальчик, уловив каждую частичку воспоминаний, качнулся немного, словно сами качели его подтолкнули, а не он должен был помочь им с этим, и, скользнув сначала от Мартина, потом навстречу, заговорил тем же низким взрослым голосом, отчетливо звучащим в голове:

– Кто я? А что на самом деле есть «ты», Мартин? – Качели набирают скорость, Мартин смотрит вперед, застигнутый врасплох вопросом. Ничего нет проще, чем ответить, пытаясь выгораживать себя и придать своей жизни значение. Но внезапное понимание, что это совсем не так, стягивает горло колючей проволокой, заставляя говорить только настоящее, только то, что действительно правда.

– Смотря для кого, – срывается с губ постыдный ответ.

Душу обжигают воспоминания о том, что хотелось забыть навсегда. Рвется наружу загнанное в самую глубь. То, что казалось запертым накрепко там, где никто никогда не сможет это найти, спрятанное даже от самого себя.

– Смотря для кого? – У мальчишки чуть вздрагивают губы, расплываясь в легкой улыбке, прорезающей в душе глубокие раны. Тело скручивает нестерпимой болью, заставляя вспомнить все, что приносит в душу хаос. Мальчишка перестает улыбаться, и боль уходит, но глаза, кажущиеся в темноте серебряными, настойчиво впиваются в Мартина, разметывая остатки мужества, словно опавшую листву. Этот страшный голос, словно читающий приговор, пронизывает его насквозь. – Зачем ты пришел сюда?

Мартин с силой продавливает в себя воздух – просто чтобы вдохнуть. Неведомая пробка, застрявшая где-то в груди, лопается, и ощущение мощи волной прокатывает по телу, тут же уступая полной слабости и желанию упасть, а лучше умереть. В голове раздается громогласный хохот – до боли в барабанных перепонках. Если он сейчас упадет, все закончится, парни сделают свое дело и изрешетят существо, сидящее перед ним на качелях. Но все, что есть внутри человеческого, умоляет этого не делать. Тысячи голосов с разных сторон требуют стоять и слушать, требуют оставаться до последнего, не дать ногам предательски сложиться пополам. И едва эта мысль проносится, как невидимые руки вытягивают собственное «Я» на поверхность сквозь груды призрачных чужих наслоений, очищая человека и оголяя его сущность до первозданной яркости.

– Ты пришел сюда не за деньгами! Зачем ты здесь? – Голос чуть ослабевает, он звучит теперь удивленно. Перед глазами Мартина возникает полоса света, вынося его из пучины хаоса и боли, остужая огонь горящей души, принося успокоение и легкость. Мальчик с интересом вглядывается во внутреннюю борьбу наемника, продолжая вещать с легкой улыбкой, теперь почти добродушной: – Ты ищешь ответы! Задай свой самый главный вопрос.

Мартин ощущает, как все второстепенное ускользает, оставляя только одно – то, что уже несколько лет вертится в голове, не дает спать по ночам, заполняя сновидения и выкидывая его в холодном поту из небытия. То, что словно заноза застряло и не даст успокоиться, пока не вынешь.

– Что есть Зона? – губы сами это шепчут. Это и есть главное.

– Зона? – Голос смакует слово, будто оно глоток чистейшей воды в пустыне. С такой любовью и нежностью, словно это означает дом. Так говорят о матери, так вспоминают о детях, наполняя каждый звук невыразимой тоской и одновременно гордостью. Размеренно произнося каждое следующее слово, голос вторгается в сознание, расширяя его до неведомых границ. – Вот то, что по-настоящему имеет значение.