Новария

Тут бы и делу конец, ан нет: прошли годы, король умер, настало время помирать и старой королеве Зильдэ. На смертном одре она созналась, что специально, из корысти, выдала писулю принца Фузора за королевскую. «Но, бабушка! — вскричала юная принцесса. — Почему ты решилась на такое нехорошее дело?» — «Потому, — отвечала королева-мать Зильдэ, — что эту свинью Фузаса я всегда терпеть не могла. У него воняло изо рта, а любился-то как! Я еще лежу холодная, что твоя стенка, а он уже раз — и кончил. Я и подумала: дай поменяю его на брата, может, этот мне больше сгодится. Куда там! Фузор оказался под стать братцу и в этом, и во всем остальном». Сказала и померла.

* * *

Ванора, однако, и не подумала сменить гнев на милость.

— Ты, мастер Джориан, ужасный хвастун, — заявила она, выслушав рассказ. — Держу пари, ты не совершишь и половины подвигов, которыми выхваляешься.

Джориан заискивающе улыбнулся:

— Ну, каждому ведь хочется понравиться хорошенькой девушке, что ж тут такого?

— За каким чертом? — фыркнула Ванора. — Ты даже интрижку не способен завести, пока не нажрешься, как удав.

— Я бы мог доказать...

— Эй ты, не трудись; меня не проймешь.

— Я смертельно ранен, должно быть, леший поразил меня отравленной стрелой! — вскричал Джориан, схватившись за сердце и делая вид, что падает. — Ну, чем еще я могу это доказать?

— Ты вот хвастал, что умеешь открывать замки. Видишь дверцу клетки?

Джориан приблизился к клетке. Обезьянец — на редкость безобразное существо, с ног до головы обросшее короткой седоватой шерстью, — зарычал на него. Подошедшая следом Ванора просунула ладошку сквозь прутья. Обезьянец бережно взял ее руку и поцеловал.

— Да он настоящий любовник, этот малый из Комилакха! — рассматривая замок, сказал Джориан. — Зачем он Ритосу? Работать не работает, не то что белка, а жрать небось просит. Для чего он нужен?

Ванора переговаривалась с обезьянцем по-комилакхски: сплошная воркотня и посвистывание.

— Без Зора, — пояснила она, — Ритосу не доделать меч Рандир. Проговорив последнее заклинание, он проткнет беднягу докрасна раскаленным мечом, который оставит в теле, пока клинок не остынет; потом, чтобы проверить остроту лезвия, отрубит Зору голову. По-настоящему-то нужен человек, но Ритос уверяет, что и Зор сойдет, он ведь почти как мы. И потом, за человека родня может отомстить, а за него нет.

— Бедный получеловек! Похоже, ты ему нравишься.

— Бери выше, Зор в меня влюблен.

— Откуда ты знаешь?

— Присмотрись, дурачина!

— О, я понял, о чем ты.

Джориан пошарил в потайном кармашке штанов и достал небольшой кусок крепкой изогнутой проволоки.

— Думаю, это поможет открыть замок. Придержи дверцу.

Он вставил проволоку в замочную скважину, немного подвигал и повернул. Запор щелкнул и отскочил.

— Осторожней! — сказал Джориан, — Зор может...

Вместо того, чтобы помочь Джориану придержать дверцу, Ванора отступила на шаг и что-то крикнула Зору на его языке. Обезьянец с диким ревом бросился на дверь. Зор был тяжелее и мощнее Джориана, и тот не смог сдержать удара. Джориан отшатнулся и, споткнувшись, плюхнулся задом в грязь; обезьянец проскочил в открытую дверь.

— Держи его! — барахтаясь в грязи, заорал Джориан.

Но Ванора и не подумала ему помочь. Уперев руки в бедра, она с видимым удовольствием наблюдала, как Зор кинулся прочь и растворился в чаще.

— Ты все нарочно подстроила! — орал Джориан, пытаясь подняться. — Зачем, во имя медной бороды Зеватаса, ты...

— Что происходит? — раздался вдруг повелительный голос вышедшего из кузницы Ритоса. — Великий Зеватас, ты выпустил Зора! Ты, что, парень, рехнулся? Зачем ты так со мной поступил?

— Он демонстрировал свое умение открывать замки, — вставила Ванора.

— Зачем, безмозглый ты молокосос... — взревел кузнец, потрясая кулаками.

Впервые за все это время Ритосу изменило хладнокровие.

— Негоже, сударь, обвинять женщин, — сказал Джориан, — но именно твоя дамочка предложила...

— Ничего я не предлагала! — заверещала Ванора. — Ты сам захотел, я отговаривала тебя...

— Как, маленькая лгунья! — вскричал Джориан. — Да чтоб я в дерьме утонул, ежели не наподдам тебе по...

— Эй ты, никому ты не наподдашь! — рявкнул Ритос. — Смотри на меня!

Джориан повернулся к кузнецу, затем попытался отвести взгляд и понял, что не в силах этого сделать. Ритос сжимал в ладони какой-то предмет — то ли драгоценный камень, то ли зеркальце, то ли магический кристалл, Джориан не мог разобрать. Непонятный предмет сиял и искрился. Джориан смотрел на него, как завороженный; казалось, из тела вынули душу. Какой-то уголок сознания подсказывал: отведи взгляд, не поддавайся, сбей кузнеца с ног и беги, — но тело отказывалось повиноваться.

Все ближе и ближе подходил кузнец, все ярче и нестерпимее становилось сияние. Мир вокруг Джориана померк и пропал; ему чудилось, будто он стоит посреди пустого пространства, залитого лучами пульсирующего, невыносимо яркого света всех мыслимых и немыслимых оттенков.

— Замри! — раздался над ухом безжизненный голос кузнеца.