Новатерра

      Ну, лучше стало или - с точностью до наоборот, вопрос риторический, но дикобраз утихомирился. Рассудок, сделав хоть какой-то здравый вывод, прибавил оборотов и, оценив ситуацию на основе не Бог весть сколь обширного запаса знаний в области религии и культов, подсказал комбату: хватит кочевряжиться, перед тобой не просто дед с ключом, но сам апостол Петр!

      Комбат, как был - в одних трусах, вскочил, по колени провалившись в облачную массу, и вздёрнул судорожно растопыренную кисть к взъерошенной, взмокшей шевелюре.

      - Так точно, товарищ апостол! Виноват, товарищ апостол! Представляюсь по случаю прибытия в рай: гвардии майор Твердохлеб!

      - Ну, вот, другое дело, - самодовольно проворчал старец. - А насчёт рая ты особенно не торопись. Мы не зря тут службу reception блюдём: прибыл, убыл, командировочное предписание, паспорт, таможенная декларация... На то поставлены, чтоб всяких проходимцев гнать взашей. За вами глаз да глаз нужен! Сейчас личность установим, проверим сопроводительные документы, отзывы сослуживцев и соседей соберём, по учётам 'пробьём', с участковым побеседуем, обсудим материалы, вынесем вопрос на голосование, а там уже...

      Он полистал затрёпанный блокнотик, морща при этом нос и шевеля морщинистыми губами. А комбату против воли пригрезился полусонный милицейский околоток. На крыльце перед монструозной двустворчатой дверью, отделанной вагонкой под растрескавшимся лаком, равнодушно покуривает сержант ОМОНа в бронежилете, с укороченным автоматом АКСУ на ремне. Бдительный пенсионер перед походом за картошкой въедливо изучает бородатые анфасы международных террористов, щурящихся с плаката 'Внимание, розыск!', - на рынке, дескать, всякий сброд прижился, глядишь, и эти сыщутся промеж редиской и укропом... Старшина-водитель глухо матерится, безуспешно пытаясь завести столетний УАЗик. Из вонючего 'обезьянника' слёзно просится по малой нужде протрезвевший за ночь и от того присмиревший интеллигент. Вчера он с размахом отпраздновал годовщину Великой Победы родного НИИ над облэнергонадзором, а после распевал на весь трамвай арию Ивана Сусанина из оперы 'Жизнь за царя' и громогласно поздравлял всех женщин мира с наступающим - в наступающем году - праздником 8 Марта. Дежурная смена дружно делает вид, что не слышит стенаний, - в отместку за то, что он, будучи доставлен 'куда следует', грозил нажаловаться лично Генеральному Прокурору и собрать под окнами этого 'бериевского застенка' многомиллионный митинг активистов 'Яблока'. А в насквозь прокуренном кабинете участковых инспекторов, потягивая из захватанных стаканов жалкую пародию на кофе, чинно беседуют апостол Петр и сосед комбата по подъезду, майор милиции Бушкевич.

      - Приводов, выходит, не имел, - черкает в блокнотике святой привратник. - А в быту как? Может, пил, дебоширил, жильцов заливал, писал на стенах глупости всякие, писал, опять же, где ни попадя?

      - Надписи, конечно, есть, но причастность к этому делу означенного Твердохлеба не прослеживается. Сигналов об нём не поступало, - отрицательно качает головой усталый участковый. - Характеризовался в целом положительно. По праздникам, конечно, выпивал... К слову, товарищ апостол, может - по пятьдесят на помин души?

      - Хорошо бы, да нельзя, на службе я! И возраст, опять же, печёнка шалит... Давай уж с этим Твердохлебом закончим. Значит, майор, говоришь..?

      ...

      - Значит, майор, говоришь, да ещё и Твердохлеб? - голос старца вернул комбата с небес на землю. Ну, или - наоборот.

      - Так точно, товарищ апостол!

      - А вот и посмотрим, что ты за майор за Твердохлеб! Много вас, таких вот Твердохлебов, шастает вокруг да около, а как в буфетную заглянешь, так половины серебряных ложек и нету...

      От подобного выпада у комбата спёрло дыхание в зобу. За всю сознательную жизнь он если чего и украл, так это пару канистр паршивого армейского бензина для своего дышащего на ладан ВАЗа. И банку тушёной говядины на закуску, причём из собственного же сухого пайка. А тут..! Но обострять отношения с апостолом не стал, решил - ладно уж, переживём! Ну, в смысле - перемрём. Ну... Ну, понятно, да?

      А старец как ни в чём не бывало продолжал листать свой замусоленный блокнотик.

      - Твердохлеб... Твердохлеб... Ага, вот! Пане Раффермо, корсар, морской разбойник на службе у генуэзского дожа. В 1380 году по Рождеству Христову в морском сражении у Кьоджи галера Раффермо взята на абордаж венецианцами, сам он захвачен в плен и вздёрнут на рее... Нет, это не про тебя!

      - Разве?! - машинально съязвил комбат.

      - Увы, - разочарованно вздохнул апостол, внимательно осматривая Твердохлеба, по-итальянски как раз Пане Раффермо. - Никаких признаков удушения... Смотрим дальше: Алессандро Пандуро, испанский конкистадор, искатель приключений, близкий друг и сподвижник дона Педро Мендосы, основателя города Сьюдад де ла Сантисима Тринидад и Пуэрто де Нуэстра Сеньора де Санта Мария де лос Буэнос Айрес, нынешней столицы Аргентины. В 1541 году схвачен индейцами, изжарен прямо в кирасе и съеден под гарнир из местных овощей во славу богомерзкого кумира Солнца... Опять, гляди, не слава тебе, Господи!