Новаторы

Если бы в то время даже опытным специалистам сказали, что не пройдет и полувека, как исполинская гора будет срыта до основания, переплавится в миллионы и миллионы тонн металла, никто не поверил бы в такой прогноз: чепуха, утопия! Первоначальные проекты определяли мощность магнитогорского завода весьма скромной. И сейчас можно только восхищаться дальновидной политикой партии, которая еще у колыбели Магнитки сумела правильно определить ее развитие на многие годы вперед. Четыре варианта проектных заданий были последовательно отвергнуты Центральным Комитетом ВКП(б), как заниженные, не отвечающие требованиям времени. А в феврале 1930 года ЦК партии принял решение: в Магнитогорске будет крупнейшее металлургическое предприятие мира.

В благодарной памяти магнитогорцев хранятся тысячи примеров самоотверженности первостроителей, фактов массового трудового героизма. Вот лишь несколько из них — лаконичные, как телеграфное сообщение, и глубочайшие по своему смыслу:

Молодежная ударная бригада арматурщиков Редина 36 часов подряд работала в котловане домны, пока не выполнила задание.

Когда страну облетела весть о рекорде бетонщиков Кузнецкстроя, давших 324 замеса бетона за смену, комсомольская бригада Сагадеева на Магнитострое на следующий же день достигла 429. Вскоре сагадеевцы дошли до 840 замесов, но и этот рекорд перекрыла комсомольская бригада бетонщиков Галиуллина.

Во время объявленного городской парторганизацией 40-дневного штурма на строительстве домен люди работали сутками без отдыха и перевыполняли задания в два-три раза.

Несмотря на морозы, несмотря на полное отсутствие опыта, вопреки предостережениям зарубежных консультантов в январе 1932 года была пущена первая домна Магнитки.

Любой из этих фактов заслуживает яркого и подробного рассказа.

Он пришел домой необычно серьезный, как-то сразу повзрослевший — даже худенькая, совсем еще детская его фигурка стала солиднее. Долго не решался сказать родителям, потом собрался с духом, выпалил:

— А я сегодня в ремесленное училище записался!

Отец глянул на Костю так, словно впервые его увидел, покрутил головой: с виду-то малыш, а на тебе — уже сам определил будущую свою судьбу.

— И на кого же ты учиться надумал?

— На доменщика. Буду газовщиком.

— А знаешь, что это такое?

— Пока нет. Но другие же работают там… И я хочу.

Ему трудно было передать словами множество мыслей, ощущений, все то, что копилось в душе долгое время и привело к сегодняшнему выбору. Среди рабочих профессий на Магнитке считалась самой уважаемой такая, которая именуется «горячей». Человек, непосредственно имеющий дело с жидким или раскаленным металлом, для всех был героем. А мальчишкам оп казался полубогом, и любой из них в глубине души мечтал управлять огненными реками чугуна и стали. Вот почему едва предложили ребятам, заканчивающим семилетку, пойти учиться на металлургов, желающих нашлось немало. И Костя Хабаров подал заявление одним из первых…

Мать неожиданно всхлипнула, замахала руками:

— Да что же ты выдумал, бессовестный? Это на домне-то работать хочешь? Не пущу! Там сила медвежья нужна, а ты у нас такой хиленький… Одумайся, сынок!

— Мама, я же решил уже. Ничего страшного не будет, вот увидишь! А что маленький еще — так вырасту скоро…

— Правильно, сын, — поддержал отец. — Вырасти — дело нехитрое. Место в жизни найти куда труднее. И то, что рабочим стать решил, одобряю. А мать мы уговорим.

Конечно, они договорились. Так Костя сделал выбор — на всю жизнь. Теперь при каждом удобном случае он называл себя будущим металлургом.

Звучало это здорово, и приятно было ловить на себе завистливо-восхищенные взгляды ровесников. Но каждый из завтрашних доменщиков отчаянно трусил. Хоть и говорили им не раз, что не боги горшки обжигают, что при желании всего можно добиться, тревожные сомнения не покидали. А вдруг не под силу окажется мудреная наука? Вдруг не сумеют они управиться с огненной стихией?