Широкие проспекты и зеленые кварталы нового Магнитогорска раскинулись на правом берегу реки Урал, по которой проходит незримая граница, разделяющая две части света. Большинство магнитогорцев, как и Хабаров, живет в Европе — и надо сказать, что по красоте, по добротности своих построек, по современному их облику металлургическая столица Урала не уступает иным европейским столицам. Единственная палатка сохранилась среди многоэтажных корпусов — да и та из железобетона. Ее поставили на пьедестал как памятник первостроителям города, среди которых были отцы и деды многих сегодняшних магнитогорцев.
А на левом берегу, в Азии, дышит в сотню труб металлургический гигант. На фоне вечернего неба четко рисуются силуэты десяти его домен, и немеркнущими зорями вспыхивают над ними огненные отблески плавок. «Металл идет», — с уважением говорят горожане.
Вырос город, разросся завод — стал крупнейшим в мире комбинатом. Вот только Магнитной горы больше нет. Несметные некогда богатства переплавлены более чем в 200 миллионов тонн стали, которая честно работает сегодня на коммунизм во всех уголках нашей необъятной страны. Но руда для домен продолжает поступать с других богатых месторождений, и не будет конца могучей жизни уральского гиганта…
Припоминается одно яркое суждение. Оно принадлежит другу Хабарова, почетному гражданину Магнитогорска поэту Борису Ручьеву. Когда его спросили, не следует ли на берегу Урала зажечь Вечный огонь в честь тех, кто строил Магнитку, кто год за годом умножал ее славу, он ответил:
— Они сами зажгли этот огонь. Он светит и греет, огонь Магнитки. Греет своим теплом всю страну. Другого не надо.
ИЛЛЮСТРАЦИИ