Новейшая история ислама в России

При обсуждении одного из вопросов между представительной делегацией ЦДУМ и муфтием Равилем Гайнутдином начался резкий спор, в ходе которого председателю Совета муфтиев деликатно напомнили, что предавать своего учителя очень нехорошо. Ответить на этот упрек было нечем, поэтому оскорбленный Равиль Гайнутдин покинул заседание, и вскоре его позиция по этому вопросу была приведена в «Мусульманской газете» Вячеслава-Али Полосина, опубликовавшей статью «Кому выгоден раскол мусульман?». Главная мысль этой статьи заключалась в том, что у мусульман России есть один законный лидер – Равиль Гайнутдин, поэтому Православная Церковь поступила провокационно, позвав в МСР также «запыленную фигуру прошлого» – верховного муфтия Талгата Таджуддина. «А кому вообще было нужно приглашать «альтернативное» Совету муфтиев России уфимское центральное духовное управление? Как отреагировал бы сам митрополит, если бы, придя на заседание МСР, он увидел бы рядом с собой анафематствованного им священника Глеба Якунина, киевского патриарха, епископов зарубежной и катакомбной церквей? Имеет ли сам митрополит полномочия представлять интересы самой древней христианской церкви в России – старообрядческой?» – вопрошал автор статьи. В личных беседах представители Совета муфтиев России еще дальше развили данную мысль, пообещав назло Церкви и ЦДУМ начать диалог с «Богородичным центром», пятидесятниками и кришнаитами.

В свою очередь, митрополит Кирилл прояснил позицию Церкви по отношению к исламу в интервью «Независимой газете», в котором подтвердил ее желание сотрудничать со всеми лидерами многополярной российской уммы, причем в первую очередь – с Талгатом Таджуддином и муфтием Чечни Ахмадом Кадыровым. «Конечно, Церковь могла бы выбрать для диалога какую-нибудь одну мусульманскую структуру, тем более что она уже имеет давних и надежных партнеров в исламской умме, контакты с которыми сложились еще в трудное для всех религий время господства воинствующего безбожия. Однако мы предпочитаем сотрудничать со всеми заинтересованными сторонами вне зависимости от их размера и влияния», – заявил он. После инцидента в синагоге представители Совета муфтиев почти два года не посещали заседания МСР, однако на его работе это никак не сказалось. Более того, в конце 2001 года в президиум МСР вошел председатель КЦМСК муфтий Магомед Албогачиев, которого совсем не смущало соседство с верховным муфтием Талгатом Таджуддином.

Между тем ЦДУМ и КЦМСК контролировали большинство мусульманских общин страны, поэтому вполне могли говорить от имени всех российских мусульман. Так, попытки Совета муфтиев России выступить против введения в школах «Основ православной культуры» были денонсированы позицией ЦДУМ и КЦМСК, не усмотревших этой инициативе ничего антиисламского.

В 2002 году Совет муфтиев России примирился с МСР и муфтий Равиль Гайнутдин опять начал посещать его заседания. В 2004 году под эгидой МСР успешно был проведен II Межрелигиозный миротворческий форум, после чего отношения внутри Совета приблизились к оптимальным – ЦДУМ и Совет муфтиев России начали постепенно примирятся и сохраняющиеся между ними трения уже не выносились в публичную сферу.

Между тем муфтий Равиль Гайнутдин не оставлял надежды стать главным выразителем интересов российской уммы и летом 2005 года московскому муфтию удалось сделать важный шаг в этом направлении – именно на нем остановился выбор президента России, набиравшего членов Общественной палаты. С этого времени начался новый кризис МСР – Равиль Гайнутдин дал понять, что быть одним из трех мусульманских членов президиума Совета он не хочет, поскольку теперь ни Талгат Таджуддин, ни Исмаил Бердиев ему не ровня.

Между тем у Русской Православной Церкви были свои предпочтения в мусульманской сфере. Поддерживая ровные отношения со всеми тремя мусульманскими центрами, православные не могли не замечать, что их лидеры относятся к Церкви по-разному. И что красивые декларациями о дружбе и сотрудничестве могут скрывать не очень добрые намерения.

Изучая высказывания муфтия Равиля Гайнутдина в отношении Русской Православной Церкви и ее лидеров, трудно отделаться от мысли, что председатель Совета муфтиев России испытывает к ним искреннюю ненависть. Конечно, при встречах с представителями Церкви, в поздравлениях ее предстоятелю и в разного рода программных выступлениях Гайнутдин всячески подчеркивал свою приверженность ценностям мусульманско-православного диалога и хвалил Церковь даже сильнее своего учителя Талгата Таджуддина, однако существовала и оборотная сторона медали.