Новейшая история России

Деятельность блока получила поддержку в либерально-буржуазных, земских кругах. Лейтмотивом его деятельности было стремление к соглашению с правительством. Это была в полной мере «оппозиция его величества». Руководители блока были готовы к переговорам и уступкам, дело было за правительством. Программа блока предусматривала восстановление деятельности профсоюзов и рабочей печати, частичную политическую амнистию, расширение прав крестьян и национальных меньшинств. По словам Шульгина, эта «Великая хартия» была просто безобидна». По его мнению, «пять шестых этой программы можно было включить в декларацию правительства». Нарастающая оппозиционность блока по отношению к исполнительной власти и царю выразилась в требовании создать «министерство доверия». Блок не смог занять решительную позицию в отношении кабинета министров по причине неприятия методов насилия, а конституционных прав для смены премьера не имел. Правительство Горемыкина, поддерживаемое самодержцем было решительно против соглашения с думской оппозицией и, подозревая ее в революционных замыслах, выступало за применение к Думе самых крутых мер вплоть до ее разгона. Эта неконструктивная позиция явилась причиной не только неудачи Прогрессивного блока, но всей системы власти конституционной монархии и в конечном счете падения династии Романовых. По мере неудач на фронте это разделение страны на два лагеря росло.

Постепенно движение протеста охватило и деревню, и национальные окраины. Летом 1916 года вспыхнуло восстание в ряде районов Средней Азии и Казахстана. Оно явилось ответом на мобилизацию в строительные части коренного мусульманского населения, ранее освобожденного от военной службы. К началу 1917 г. на фоне развала экономики, тягот и лишений, обрушившихся на плечи городского и сельского населения в тылу, нежелания правящих кругов учитывать жизненные интересы основной массы населения дальнейшее продолжение войны теряло в глазах общественности всякий смысл.

Имперская администрация и война. Война привела к существенным изменениям в государственном управлении Россией. И до войны система государственного управления была далека от совершенства, но в условиях военного времени закостенелый бюрократический государственный механизм во главе с императором Николаем II постоянно давал сбои, ему не хватало четкости, оперативности, гибкости в управлении страной. С момента объявления мобилизации 30 июля 1914 г. вступило в действие Положение о полевом управлении войск, определившее полномочия военных властей и их взаимоотношения с органами гражданского управления. Оно разрушило и без того слабую координацию государственных органов власти. В Российской империи фактически оказалось два правительства. Царь Николай II намеревался в случае войны с Германией сам занять должность главнокомандующего, по этой причине, согласно утвержденному в канун войны Положению, главнокомандующий получал неограниченные права по всем военным и гражданским вопросам. Однако в последний момент царь изменил свое решение, и Главнокомандующим был назначен очень популярный в военных и в светских кругах двоюродный дядя царя великий князь Николай Николаевич, что дало повод семидесятипятилетнему премьеру И. Л. Горемыкину, которого «вынули из нафталина» в январе 1914 г. после вынужденной отставки энергичного В. Н. Коковцева, заявить представителю Думы, что «правительство будет распоряжаться лишь на внутреннем фронте». В итоге сложилась парадоксальная ситуация, великий князь, не будучи правителем страны, не был подотчетен правительству страны и пользовался практически неограниченной властью. Справедливо осуждая гражданские власти за нерешительность и ведомственные склоки, Ставка все больше вмешивалась в дела тыла. Верховный главнокомандующий рассылал приказы непосредственно местным властям, не ставя в известность столицу. Совет министров, чтобы как-то координировать действия военных и гражданских властей, попытался учредить в Ставке должность специального «гражданского комиссара», однако генералы решительно отказались пускать «штатских» в свои дела.

С другой стороны, исполнительная власть оставалась по-прежнему в руках царя. Назначаемый им Совет министров не был ответственен перед Думой, а каждый министр без ведома председателя правительства имел право доклада монарху. В результате сохранять единство в Совете министров было чрезвычайно сложно. Местный административно-полицейский аппарат также практически не был затронут преобразованиями, открывая простор для начальственного произвола.