Новейшие археозоологические исследования в России: К столетию со дня рождения В.И. Цалкина

Фаунистический материал из энеолитического слоя стоянки Муллино III представлен диагностированными остатками, насчитывающими в сумме 722 кости, минимально от 59 особей. Среди них 170 костей от 21 особи сельскохозяйственных и 552 кости от 38 особей диких видов (табл. 5). Эти данные свидетельствуют о том, что охота в жизни людей энеолитического периода существования поселения имела все еще большее значение, нежели занятие животноводством. Число особей диких животных составляет 65,6 %, домашних — 34,4 %, а по числу костей соответственно диким животным принадлежит 76,5 % остатков, домашним видам — 23,5 %. Из общего числа остатков домашних животных 112 костей от 9 особей отнесены к крупному рогатому скоту, 15 костей от 4 особей — к овцам, и 43 кости от 18 особей — к лошадям. Костей домашней свиньи в энеолитическом слое, как и в более раннем неолитическом, также не обнаружено (табл. 6). Можно говорить о том, что лошади и коровы составляли в сумме 21,4 % по количеству костей и 28,9 % по числу особей от остатков всех видов и преобладали среди домашних животных в хозяйстве энеолитического населения Муллино. Говядина и конина, наряду с несомненно высоким потреблением мяса лося, являлись основой мясного питания людей. Возрастные данные, полученные при анализе отдельных разрозненных коренных зубов крупного рогатого скота и степени прирастания эпифизов на трубчатых костях, свидетельствуют о том, что в большинстве случаев коров и быков забивали на мясо в возрасте около 2–3 лет. Этот факт позволяет предполагать, что скотоводство на ранних этапах его развития в крае имело преимущественно мясное направление, и изначальное появление здесь сельскохозяйственных животных, объяснялось не только необходимостью создания надежных запасов мясных продуктов для подстраховки от неудач на охоте, но и традициями, которые существовали у населения, пришедшего в край Предуралья из более южных районов — возможно, Прикаспия — где уже имелись навыки разведения домашних видов [Матюшин 1982, с. 295]. Промеры на зубах, имеющих удовлетворительную сохранность, показали наибольшую длину М3, равную 38,0-42,0 мм со среднеарифметической величиной 40,6 мм. Наибольшая длина больших фаланг равна 61,0-63,0 мм, что также подтверждает принадлежность их к домашнему скоту. Судя по промерам этих и других отдельных костей, скот из энеолитического слоя Муллино по своим внешним признакам был близок к более позднему срубному степному скоту, а также особям этого вида, остатки которых встречены в ритуальных комплексах Хвалынского могильника [Петренко 1982-а].

Остатки овец из энеолитического слоя Муллино представлены незначительным числом костей и в большинстве единичными разрозненными коренными зубами и обломками трубчатых костей, почти непригодными для промеров и породных морфологических исследований.

Среди костей лошадей, так же как и среди остатков, принадлежавших крупному рогатому скоту и овцам, сравнительно часто встречаются отдельные разрозненные коренные зубы. Возраст этих животных старше 6–7 лет. Нередки также находки и молочных зубов и зубов лошадей в возрасте до 5 лет. В целом анализ возраста лошадей стоянки Муллино по их зубной системе позволяет предполагать использование этого домашнего вида не только для получения запасов мяса, но и для перевозки тяжестей, либо для верховой езды. О внешнем облике лошадей можно составить представление лишь по некоторым отдельным хорошо сохранившимся костям метаподий. Так, промеры плюсны (наибольшая длина 265 мм и наименьшая ширина диафиза 33 мм) позволяют предполагать прижизненную высоту в холке животного равную 138 см, принадлежавшего к категории «средних» по высоте лошадей с индексом массивности плюсны 12,5 %, который соответствует тонконогим особям. Имеющиеся промеры трех передних больших и четырех задних фаланг (наибольшая длина, соответственно, 83,0-96,0 мм, и 86,0-90,0 мм), свидетельствуют о сходстве энеолитических лошадей из стоянки Муллино со срубными, показывая при этом существенные их отличия от диких лошадей Пржевальского и тарпана [Петренко 1984, с. 71; Макарова, Нурумов 1989; Кузьмина 1997].

Не менее интересными для выяснения соотносительного значения животноводства и охоты древнего населения являются данные о преобладании в остеологическом комплексе стоянки Муллино костей лося — основного охотничье-промыслового животного, являющихся в большинстве своем остатками нижних челюстей и отдельными выпавшими из альвеол коренными зубами с определяемым по ним индивидуальным возрастом особей 1,5–2 года. Эти данные позволяют говорить об интенсивной охоте на лосей. Так же как и кости лошадей, большие трубчатые кости лосей чаще всего оказываются разбитыми вдоль и представляют собой выбракованные обломки от костяных орудий труда, либо сами заготовки, появившиеся в процессе их производства. Стоит упомянуть еще и находки костей бобра, медведя, косули, северного оленя, мясо которых также служило продуктом мясного питания древних людей стоянки.