Новейшие победы медицины

Но журналисты не спрашивали о самом главном: верит ли она, что почка, пересаженная ей, действительно приживет. Врачи, повторно исследовавшие оперированную женщину, хранили молчание. Через определенные промежутки времени они проводили исследования, чтобы выяснить функцию каждой почки в отдельности и установить, работает ли пересаженный орган.

Приблизительно через год после операции в квартире у Рут раздался телефонный звонок; это был репортер газеты.

— Знаете ли вы, — сказал он, — что почка, пересаженная вам, больше не работает? Вчера на съезде урологов профессор сообщил об этом.

Женщина была поражена, словно молнией. Она утратила дар речи. Ведь ни один из врачей ничего не говорил ей о судьбе пересаженной почки. Многие месяцы она чувствовала себя вполне хорошо, выполняла работу по дому, не испытывая болей, и даже поправилась на несколько килограммов. Она действительно верила в свое излечение и думала, что пересаженная почка функционирует.

То, что работник газеты сообщил в такой неделикатной форме, оказалось правдой. На съезде врачей-урологов был сделан доклад о пересадке почки и было откровенно сказано, что через некоторое время после операции пересаженный орган начал сморщиваться и слабо функционировать. В конце концов от большой почки осталось небольшое образование, не представлявшее никакой ценности для оперированной. Таким образом, операция оказалась безрезультатной: организм больной отверг пересаженную почку. Она, как это часто наблюдалось при опытах на животных, была, так сказать, поглощена его жидкостями.

Газеты, которые с таким восторгом писали о первой пересадке почки, сообщили и о печальном конце операции; при этом они старались найти виновника, которого, как ясно специалистам, там не было. Газеты осудили и способ, которым Рут была извещена о конечном исходе произведенной ей пересадки.

Что же касается упреков хирургам, то все выпады были совершенно необоснованны. Знаменитый ученый Каррель, нобелевский лауреат, пытался пересаживать почки за несколько десятков лет до Лоулера, но не смог разрешить эту проблему; другим, которые пробовали это делать, также не удалось. Когда впоследствии врачи познали мощь антибиотиков — пенициллина и других, близких к нему препаратов — и начали их применять, появились новые надежды. Ожидали, что теперь, под защитой мощных истребителей бактерий, скорее удастся пересадить почку так, чтобы она могла жить и работать в новом организме, ие разрушаясь его соками. Вот почему попытки пересадки почек были неоднократно повторены, и в газетах стали появляться сообщения об удачных операциях пересадки почки человеку. Чикагская неудача не могла и не должна была отпугнуть и смутить хирургов; было решено продолжать работу, даже если она и не приносит славы.

Следующим хирургом, который сделал такую операцию, был доктор Сервель в Страсбурге. У его двадцатилетней больной одна почка нагноилась и не представляла никакой ценности, а другая была также не вполне здорова. Поэтому Сервель пересадил больной почку только что умершего человека, применив такие же меры предосторожности и защиты, какие использовал Лоулер. Успех и неудача были те же. Вначале шло хорошо, но через несколько месяцев почка перестала выделять мочу, и организм расправился с этим инородным для него телом.

Расскажем и о шестнадцатилетнем французе Мариусе Ренаре, чья жизнь и болезнь стали трагедией для него и для его матери. Почки Ренара так сильно пострадали от гнойного воспаления, что, казалось, уже нельзя помочь. Тогда один из врачей предложил попытаться спасти его пересадкой почки. Ждать, когда в результате смертельного несчастного случая в распоряжении хирургов окажется почка человека той же группы крови и соответствующего возраста, казалось нецелесообразным. Поэтому мать больного предложила свою почку, и так как группы крови совпадали, а близкое родство сулило успех, врачи согласились. Мать и сын были оперированы одновременно. В то время как у сына почку удалили, чтобы выбросить, другой хирург удалил почку у матери, чтобы пересадить ее сыну. Это было проявлением героизма, но жертва оказалась напрасной. В течение нескольких недель казалось, что почка будет воспринята новым для нее организмом, но потом надежда ослабла: почка начала сморщиваться, она все более и более уменьшалась в размерах, и больной в конце концов погиб. Это случилось в 1953 году, то есть вскоре после чикагской операции.

В последнее время довольно часто сообщают о будто бы удавшихся пересадках почки. В сентябре 1963 года в «Бритиш медикел джорнел» было опубликовано сообщение, что хирурги лондонской Вестминстерской больницы пересадили больной женщине почку только что умершего человека. После вмешательства прошло три месяца, и больная будто бы чувствовала себя хорошо и могла выполнять работу по дому. Так как это был случай смертельного заболевания, то он, безусловно, заслуживает внимания.