Новейшие сочинения. Все темы 2015. 5-9 классы

М. Булгаков считал, что и в общественной жизни вместо революционного процесса должна идти «великая эволюция». Смешон, нелеп и жалок представитель новой революционной власти Швондер, бесперспективны попытки его соратников построить новую жизнь. Им остается вербовать в свои ряды новых Шариковых и бороться с упорствующими «несознательными» гражданами, вроде Преображенского, не желающего уступать свои квадратные метры.

Повесть заканчивается счастливо. Шарик вновь стал милейшим и счастливейшим псом, домком посрамлен, профессор Преображенский обрел душевный покой. Он живет на своей жилплощади и вряд ли часто вспоминает ничтожного Швондера, он гордится своей интеллигентностью, высокими нравственными принципами и вряд ли понимает, что в происходящем в стране есть доля и его вины.

Действительно, революционеры проводят эксперимент над обществом, как когда-то Филипп Филиппович экспериментировал над природой. Он не понимает, что не только презрения, но и сочувствия достойны люди, взявшиеся за неблагодарный труд революционного преобразования общества, что из-за тяжелых штор просторной и уютной квартиры не видна ему жизнь улицы, жизнь простых людей. Не понял Филипп Филиппович, что в смутные времена нет невиновных в общей беде, что каждый в ответе за все, что происходит в мире.

Повесть М. Булгакова «Собачье сердце» напоминает нам и сегодня: нельзя насильственно осчастливить человека и тем более человечество. Нравственные законы незыблемы, и за нарушение их каждый отвечает и перед своей совестью, и перед целой эпохой.

Образ праведницы в рассказе Солженицына «Матренин двор»

Не стоит село без праведника.

Русская пословица

План

I. Значение слова «праведник».

II. Жизнь или житие? 1. Жизнь Матрены.

2. Смерть Матрены.

3. Окружающие в зеркале жизни и смерти Матрены.

III. Что остается людям.

Праведник – справедливый, правильный человек, строго соблюдающий законы морали. Героиня рассказа А. И. Солженицына «Матренин двор», наверное, не считала себя праведницей, просто жила так, как жили ее соотечественники и односельчане.

Праведность человека определяется тем, какую жизнь он прожил, какой смертью умер, чему научил людей, каким словом вспомнят его после его ухода.

Жизнь Матрены была похожа на жизни тысяч ее соотечественниц. Трудности военного и послевоенного времени заставили людей пережить общую боль; страдание должно было сплотить людей, общая беда сделать их чище, добрее, праведнее. Но так было не со всеми, ведь на войну и трудную жизнь можно списать собственные грехи – мол, не мы плохие, жизнь плоха.

Никто не позавидовал бы Матрениной судьбе. Не дождавшись с войны мужа, ушла к его брату – и всю жизнь мучилась сознанием своей вины, родственной предательству, корила себя за свой грех… А весь грех был в том, что пожалела семью Фаддея, оставшуюся без помощи. Шестерых детей родила – и ни один не выжил. Киру воспитала, дочку своего бывшего мужа. И всего богатства-то нажила, что крепкую горницу, грязно-белую козу, фикусы да колченогую кошку. Сдержанно осуждали ее односельчане: поросенка никогда не держала, «не гналась за обзаводом… Не выбивалась, чтобы купить вещи и потом беречь их больше своей жизни. Не гналась за нарядами. За одеждой, приукрашивающей уродов и злодеев…» Так и умерла в нищете.

Смерть ставит все на свои места, подводит итог человеческой жизни. Что же оставит в наследство своим близким Матрена-праведница, каким словом помянут ее, как вспомнят? Вспомнили прежде всего, что некому теперь помочь копать огород, «вспахать на себе сохою» – покойница всем помогала, никакой платы не брала. Как же теперь без ее помощи? Лучшая подруга, полвека дружившая с Матреной, застенчиво просит отдать ей обещанную Матренину «вязаночку серую». Фаддей обеспокоен одной мыслью: надо забрать оставшиеся бревна, не то пропадут. Спорят об избе: кому она достанется – сестре или приемной дочери. Плач по покойнице проходит по всем правилам, но показная скорбь по Матрене, погибшей из-за жадности нескольких близких людей, сочетается с попыткой оправдать себя: «…И зачем же пошла ты туда, где смерть тебя стерегла? И никто тебя туда не звал! И как ты умерла – не думала! И что же ты нас не слушалась?… (И изо всех этих причитаний выпирал ответ: в смерти ее мы не виноваты, а насчет избы еще поговорим!)».

Хоронят и отпевают Матрену по всем правилам: и поп добросовестно ведет православную службу, и поминают по обычаю («Вечную память», как положено, перед киселем поют!). И гордятся тем, что все делается по-людски…

Ушла Матрена, «не понятая и брошенная даже мужем своим, схоронившая шесть детей, но не нрав свой общительный, чужая сестрам, золовкам, смешная, по-глупому работающая на других бесплатно…» И лишь два человека скорбят по Матрене искренно: «совсем не обрядно», горько, по-бабьи рыдает приемная дочь Кира, мудро и спокойно, несуетно говорит о ее смерти «строгая, молчаливая старуха, древнее всех древних», искреннюю боль испытывает постоялец.