Новейший философский словарь. Постмодернизм.

Согласно Кристевой, ...польза от этой субъективации знаменийдвойная. С одной стороны, фантазматическая сопричастность бесконечному божественному смыслу открывает перед субъектом вечное интерпретационное время: можно сказать, что для него существует вечность. С другой стороны, символическая идентификация с Богом-Сыном, нацеленная на слово, имеет прямое влияние на тело. Знамения, имевшие значимость с самого начала, вновь обретают здесь сенсорную и аффективную основу И наоборот, осознавая себя соединенным через слово с Абсолютным субъектом, верующий обретает воскресение своего собственного тела. Этот опыт телесного и сенсорного воскресения выступает как результат переноса — перехода к любви к Другому, мыслимому как обещание Воскресения и вечной жизни. Как послал Меня жи- вый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною.Однако этот эффект словесного возрождения является лишь оборотной стороной эффекта принятия смысла. Повествование Иоанна заканчивается отводом сенсорных знамений в пользу духаи слова. Дух животворит; плоть не пользует нимало. Слова, которые говорю Я вам, суть дух и жизнь.Уровень христологии Иоанна, в конце концов, очень высок.Она не признает телесного присутствия Высшего Субъекта. Все еще основываясь на идентификации христологии с эффектом литургического духовного возрождения, Иоанн укрепляет веру через идентификацию Я сосмыслом Бога-Сына, скрепленного (дающегося) в страданиях с Богом-Отцом. И сказал: для того-то и говорил Я вам, что никто не может прийти ко Мне, если то не дано будет ему от Отца Моего.Понятна трудность этого требования, которая выходит за пределы как рационального познания, так и фетишизма эзотерических сект. Отступление и измена не только возможны, но и предусматриваются: С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним” Кристева подводит итог: “...рефлексия Иоанна предлагает образцовый путь для психоаналитика — путь знамения-дара, подчиняющего людейвласти Другого. Мышление Иоанна развивает двухуровневую теорию любви-идентифика- ции (между Богом-Сыном и Богом-От- цом, между верующим и Иисусом) как основание полной субъективности, в лоне которой знамение перестает быть даром. В конце концов, чудо-дар удовлетворяет и убивает нужду, с необходимостью вписываясь в ограниченность возможностей перед лицом смерти ( не тот хлеб, что ели отцы, которые умерли).Отныне знамение действует как давняя пред-метафора: возврат к Отцу, воздействие на жесткость потребностей дают как новый импульс к бесконечной интерпретативной деятельности, так и возврат к телесной идентичности”

По мысли Кристевой, “с помощью Иоанна нам открывается новая динамика сигнификациикольцевая (от собственной Самости к Другому), гетерогенная (смысл и аффект), бесконечная (интерпретация через игру). В этой динамике дарСына его Отцу, смерть Иисуса включается в веру (путь, любовь). Она сообщает новый импульс вечности смысла и жизни, не фиксированного ни на искупительной смерти, ни на смертоносной царской власти, в чем, собственно, и отказывает Иисус”

Как полагает Кристева, “во всех обстоятельствах Иоанном подчеркивается внутренний христианский характер Иисуса- чудотворца. Начинается история, вехами которой являются Плотин, Отцы Церкви, Декарт, Гегель и многие другие. Однако только открытия Фрейда, возможно, позволяют подойти ближе извне кметафорическому переосмыслению таинства евхаристии... (сопровождаемому трансформацией субъекта. — Е. В.)”

Е. Н. Вежновец

И

“ИГРЫ ИСТИНЫ ”

— понятийная структура, предложенная М. Фуко (см.)для обозначения плюральной процессуальности производства знания, в контексте постмодернистского пересмотра традиционных представлений об истине (см.).