Новелла X7

Эту ночь она почему-то решила переночевать со мной, даже не побоялась хищного краба на балконе. Погасила свет, легла на одну подушку со мной и вскоре от усталости заснула.

Мы прогуливались вдоль пляжа и кромки воды. Ева остановилась и взяла меня за руку. Бросила в воду ракушку и закрыла глаза.

Когда она открыла их, то ответила на мой вопросительный взгляд.

— Я загадала желание, Хозяин. Но какое именно не скажу Вам, иначе оно не сбудется. Это… это вовсе не тайна, и я ничего не скрываю от Вас.

Я улыбнулся на ее смущение.

И подумал о том, что она даже не знает моего имени, и от этих мыслей ушел глубоко в себя.

Как-то раз Оссион поинтересовался, нет ли у меня трости.

На следующий день я принес ее ему. Оссион подержал ее в руке и о чем-то задумался. Он попросил ее у меня на некоторое время. Я не возражал.

Через неделю он протянул мне мою трость без рукояти. Я безучастно смотрел в полое вырезанное пространство.

— Надеюсь, ты не расстроен. Я закажу для тебя новую трость, если ты откажешься.

Я покачал головой. Неважно. Похоже, даже лишившись рук, мне по жизни кровью выведено продолжать сеять смерть.

Оссион вызвал меня на поединок чести. Едва я пришел на обычную тренировку, переступив порог, как он бросил к моим ногам перчатку.

Я поднял ее и взглянул на Оссиона.

— Ты готов?

Я не знал, готов ли я. Выучив все, что бы я только смог повторить, внутри себя я ощущал что-то остаточное от нерешительности. И зачем мне только владеть оружием настолько искусно.

Скинул со своих плеч рубашку и надел белый костюм. Опустил на лицо маску. Сердце в груди непривычно часто забилось. Оссион отправил Еву посмотреть спектакль, поэтому можно было бы не сдерживаться и сразиться в полную силу.

Я зажмурился, едва лезвие прошлось по моему боку. Из тонкой царапины проступила кровь, запятнав белоснежный костюм.

Оссион и правда не пожалел меня. Я ответил ему, но он смог отразить удар.

— Если хотя бы оцарапаешь меня — ты победишь.

Это казалось невозможным. Он прекрасно читал каждое мое движение. Кроме того, что он превосходил меня во всем, именно Оссион обучал меня своей технике.

Мы бились несколько часов. Я все еще не знал, зачем делаю это с собой. Ради чего готов пожертвовать всем. Я не жалел ни сил, ни протезов. Лезвие раз за разом протыкалось сквозь мои руки, спасая мне жизнь и уберегая от гораздо более глубоких ран.

Оссион снял маску и отбросил ее в сторону. Теперь я видел своего противника и понимал, что он мой товарищ. Стало только тяжелее держать меч.

К концу нашей дуэли моя левая рука перестала функционировать. И словно кукольная конечность тяжелым грузом висела и только мешалась.

Парируя очередной тяжелый удар Оссиона, я принял его на свою руку, а мечом рассек воздух перед ним.

Оссион отскочил в сторону. С его головы слетела разрезанная повязка.

Я с трудом продолжал стоять на ногах. Оссион убрал клинок в ножны.

— Ты держался достойно. Я засчитываю тебе эту победу.

Взглянул на свою руку. Еще бы немного, и все это было бы напрасным.

Когда я собрался уходить, Оссион протянул мне обещанный клинок и попросил задержаться и поговорить с ним. Я убрал меч в прорезанное отверстие внутрь трости.

Мы направились вверх вдоль горной дороги.

— Весьма благодарен, что ты принял мой вызов. Когда я показывал тебе свою коллекцию, сказав о том, что она просто ржавеет без дела… Я говорил в том числе и о себе. Всю жизнь я провел занимаясь военным делом. И эти несколько лет, сколько я прожил в простой мирской суете, они сильно вымотали и наскучили мне. У тебя точь-в-точь такой же взгляд, как и у меня. Я сразу узнал это чувство в тебе. Такое, словно твоя душа давно истязала себя и заболела серой хандрой со скуки. Лишь огонь внутри смог бы вылечить от этой болезни. И сегодня впервые за столько лет я снова почувствовал себя собой.

Я с интересом слушал Оссиона. Впрочем, как и всегда.

— А я ведь до сих пор не знаю твоего имени.

Оно здесь никому не известно. Но я не жалею, ни капли. Все равно это не имеет ровно никакого значения.

— Буду звать тебя отныне Защитником.

Я искоса взглянул на Оссиона. Мы медленно поднимались в гору, обдуваемые свежим ветром с моря. Но потом я счел это занимательным совпадением, ведь в определенных трактовках мое настоящее имя означало то же самое.

Оссион продолжал:

— Но мне почему-то кажется, что имя Артур тебе идет куда больше. Как король Артур.

Оставшуюся дорогу я даже слушать больше не хотел Оссиона и его попытки рассказать мне различные легенды, вплетая меня как действующее лицо.

Когда я добрался до лечебницы, Ева ждала меня на балконе. Она прибежала ко мне, чтобы встретить внизу, и заплакала, думая, что я опять во что-то встрял. Но я выглядел спокойным, и она сразу успокоилась, понимая, что все в порядке.

Она помогла мне снять протез, бережно сложила мою рубашку, пообещав привести ее в порядок. Мокрой салфеткой обтерла мое тело и обработала все порезы. Они не были глубокими, куда больше ее пугал вид синяков. В последнюю очередь она тщательно очистила протез и поместила его на стол.

— Я напишу господину Харону. Надеюсь, Хозяин, Вы не боитесь его гнева.