Новеллы

И дон Деметрио Перансулес и прочая глядит на меня, и вокруг чела его мерцает ореол недоумения. Я глуповато ухмыляюсь. «Да вот, как видите, я не в курсе». И пускаю в ход — себе в оправдание — всегдашние отговорки, такие пустые: масса работы, обязательств, дел, обычная суета... Дон Деметрио слушает, вставляя: «Ну да, ну да. Ясно, ясно», но не верит ни слову из того, что я говорю. Нервишки у него слегка расшалились, может, ему стыдно якшаться с таким невеждой и разиней, как я, но дабы доставить мне удовольствие, он снисходительно переводит разговор на другую тему, и вот мы уже толкуем об исполнителях хоты, и дон Деметрио чуть не плачет, когда обнаруживает, что я не знаю ни одной фамилии и — невообразимое бедствие! — ничуть не был растроган текстом, получившим только что первую премию. «Я люблю тебя больше, чем мать», а текст такой трогательный, вызвал единодушное одобрение жюри, состоявшего из авторитетнейших деятелей культуры, на прошедшем только что международном и европейском конкурсе исполнителей хоты, каковой состоялся в Педрегалес-де-ла-Матаррала[23] по случаю явления местным жителям некоего святого, принявшего в тех краях мученическую смерть в достопамятно-незапамятные времена... «Только подумать, вот был тип, ну и каменный же вы человек. А скажите, в стихах вы тоже не разбираетесь? Потому что, я так считаю, в стихах может разобраться любой, кто хоть мало-мальски соображает... Лишь бы были в рифму». И, покончив с хотой, переходит к Бики, немецкой овчарке, которую надо видеть, и сыплются точные данные: прикус, форма щипца, длина хвоста, расстояние между ушами в момент напряженного внимания, это для пса важнее всего... «И в собаках тоже ничего не смыслите? В собаках тоже? Да как это возможно, вы же разумный человек, у вас же есть загородный дом — и у вас нет немецкой овчарки! Да с ними ни один полицейский не сравнится, завтра же купите себе хорошего щенка! У меня есть приятель, он... Щенки недорогие, чистенькие, ни глистов, ни блох. Под вечер нужно выводить ненадолго, но в плохую погоду может справить свои делишки и дома. Никаких сложностей. И вообще очень приятно выйти под вечер ненадолго прогуляться, на бульварах полно влюбленных, сидят себе рядышком на скамейках, а то и на газонах и... Вы никогда к ним не приглядывались? Нет, вы немыслимый человек. Куда же вы смотрите, когда идете по улицам? Там же сплошь они. Влюбленные. Ну, еще разносчики есть, и полицейские, и чистильщики обуви попадаются, а изредка врачи и еще девицы, торгующие по дешевке спичками, якобы собирают деньги на путешествие в честь окончания учебного заведения. Наглое вранье, как по-вашему? Но меня-то не проведешь. Ну и еще попадаются на улицах, правда не везде, слепцы, хромцы и латиноамериканцы. Слушайте, дружище, слушайте, вы мне голову не морочьте. Еще будете тут мне говорить, что ничего похожего не замечали. Вот знаете Хулиту, смугленькая такая толстуха, дочка хозяина молочной, она служит кем-то в каком-то профсоюзе, здание на углу улицы — не помню, как называется, — хотя нет, оно чуть подальше. Так вот, жизнь есть жизнь, Хулита подцепила женишка. Он кто? Латиноамериканец. Где она его встретила? На улице. Ну так... Логика, сеньор мой, логика, и поменьше думайте о Чарли Чаплине. Вы хоть читали об этом малом, что убил чернокожего Мартина Лютера, он сейчас ошивается в Англии на свободе? А, ну и то хорошо, все-таки что-то знаете, а то мне было как-то не по себе...»

И дон Деметрио обрушивает на меня новый поток: выборы во Франции, самоуправление в университетах, новый закон о лесных пожогах, перестройка барселонского порта, в Молдавии взрывают церкви, в Восточном Берлине было несколько случаев гриппа; и он пересказывает речь, произнесенную президентом Кеннеди в Сан-Хосе, Коста-Рика, «знаете, он так очернил миссионерскую роль Испании на американском континенте, кошмар... Эти гринго — сущие подонки. И безмозглые, что да, то да. Вы только представьте, что была за речь, если даже тамошний вулкан не выдержал, раскалился и выбрасывал пепел, ну что тут скажешь... Форменная месть. Ну и когда в этих гринго летят раскаленные камушки, они поневоле одумываются, и это им очень на пользу, еще бы. Вы что, не знали даже, что у жителей Сан-Хосе-де-Коста-Рика есть вулкан? Называется... называется... Вертится на языке, а никак не вспомнить. Послушайте, если вы даже этого не знаете, так в чем же, черт побери, вы разбираетесь? Считаю, вам следует срочно подписаться на хорошую газету и не тратить времени на глупости. Сожалею, но должен вас покинуть. Нет, все-таки снова задаю себе вопрос: что вы, прах побери, знаете?»