Новеллы о вратаре

Эти указания имели для нас всех особый смысл. Почему? Я должен напомнить об одном трагическом событии. В начале февраля 1958 года в результате авиационной катастрофы под Мюнхеном трагически погибла одна из лучших команд Великобритании, двукратный чемпион Англии, знаменитая на весь мир «Манчестер Юнайтед». В ее составе были три основных игрока сборной — защитник Бирн, нападающие Тейлор и особенно Дункан Эдвардс, которого все у нас называли достойным наследником Мэтьюза, Эта тяжелая утрата заставила тренера уже в преддверии чемпионата перекраивать состав. Вот почему его проверке и «обкатке» тогда придавалось первостепенное значение.

Была и еще одна причина. Незадолго до выхода на зеленое поле шеф отвел меня в сторону и сказал доверительно:

— Я хотел бы, Дерек, чтобы вы сегодня действовали порешительнее. Нам нужно досконально прощупать методы действия и персональные технические возможности русской обороны.

Вы спрашиваете о действиях вашего голкипера. Но их нельзя отделить от общего течения встречи, которую мы проводили.

Сборная Англии вышла на матч в Москве, имея в первой линии (мы тогда еще играли по старым схемам), кроме автора этих строк, четырех игроков — Б. Дугласа, на правом крыле, рядом с ним Р. Робсона, а слева от меня Д. Хейнса н Т. Фнннея. Кроме последнего, все были молоды, только недавно включены в сборную, но успели завоевать симпатии английской публики, как известно, весьма сдержанной в своих оценках.

Уже на первых минутах матча в Москве ваши защитники допустили непростительную для таких состязаний ошибку, и оказавшийся на свободной позиции прямо перед воротами Дуглас очень сильно и точно пробил по воротам. Честно говоря, мне тогда показалось, что взять этот мяч невозможно, но игравший в воротах Яшин достал его в красивом, молниеносно выполненном броске. «Немногие английские вратари способны на такое»,— мелькнуло у меня, признаюсь, тогда в голове. Яшина я видел впервые и он сразу удивил меня.

И продолжал удивлять все больше и больше. Помнится, в первой половине ему досталось особенно много работы. Трижды он лишил меня возможности открыть счет. Особенно запомнился один случай. Примерно в середине тайма мне удалось резким рывком уйти из-под надзора своего опекуна и оказаться с мячом перед воротами вашей сборной. Но не успел я сделать и одного движения, как Яшин, выскочивший навстречу со спринтерской скоростью, бросился мне в ноги и ликвидировал столь крайне опасный для своей команды момент. Он показал в эти мгновения редкую даже для людей его игрового амплуа реакцию и, безусловно, отчаянную смелость. Эти качества он потом неоднократно проявлял на протяжении всего матча.

Но дело было не только в точных, расчетливых бросках, умелом выборе места и предельном внимании — эти действия, в той или иной степени, присущи всем, кто поставлен в ворота.

Поразило меня — я выбираю именно это слово — тогда нечто совсем иное: необычайная широта его действии. Он очень часто, учитывая сущность прежней игровой схемы, превращался в четвертого защитника и, обладая правом играть руками, становился полновластным хозяином штрафной площадки. Ряд передач, шедших на нас с флангов, гасли в его могучих и цепких ладонях. Это очень усложняло наши действия и заставляло искать новые пути, новые решении задачи взятия ворот.

Один-единственный раз во время московского поединка Яшин изменил самому себе, и это окончилось для него роковым образом. Дело произошло в самом конце первого тайма. Брайан Дуглас, которого у нас в стране на трибунах всех стадионов называли «неудержимый» за его стремительный, исполненный порыва бег с мячом, быстро прошел по краю и почти от самой ленточки точным посылом переадресовал мяч в зону штрафной. Набегая на эту передачу, я успел увидеть, что Яшин сделал попытку рвануться вперед, но, видимо, побоялся опоздать и остался на линии. Кто-то из ваших защитников прыгнул, но промахнулся, и мяч теперь шел прямо на меня. Встретив его стремительный полет, я резким ударом головой направил белый шар прямо туда, где скрещиваются боковая и поперечная балки. Увидел, как он затрепетал в сетке. И как досадливо махнул рукой голкипер, словно проклиная себя за нерешительность.

Пожалуй, это была его единственная ошибка в московском поединке. Она в какой-то мере «успокоила» меня, но ненадолго. Вторую половину вратарь русской сборной провел безупречно, хотя, как помнится, мы давали ему гораздо меньше поводов демонстрировать свое мастерство. Правда, дважды ему довелось отразить сильнейшие удары Фнннея, шедшие в угол, и вновь несколько раз вступить в единоборство со мной.

Матч в Москве, как известно, закончился вничью (1:1), и мы расстались с советскими футболистами друзьями, расстались, зная о неизбежности новой встречи.

Она состоялась 8 июня 1958 года на поле гетеборгского стадиона «Ню Уллеви» и должна была в ответственной турнирной обстановке решить тот принципиальный спор, который мы начали за три недели до этого в Лужниках.