Новеллы: Обсидиановый клинок и Алый кинжал (ЛП)

Он рассматривал её, желая потребовать, желая, чтобы она выполнила его приказ без

единого колебания, как и слуги во дворце.

Но она не знала ни его, ни его отца. И, признаться, у него не было ни времени, ни

желания объяснять, кто они такие.

- Хорошо, - проронил он. – Но давай поспешим.

Магнус протянул руку, и она сжала её с силой, заглянула в его глаза.

А после её взгляд вдруг потерялся. Она смотрела мимо него, словно где-то далеко-

далеко увидела что-то невидимое и не могла отвернуться.

- Я вижу лёд на знакомых путях, что заставляет тебя поскользнуться. Твои ботинки

совсем новые, и морозная земля скользит по дними, не давая тебе нормально идти. Из-

за того, что ты скользишь, ты не можешь нормально смотреть на своих спутников, тебе

стыдно, а ты даже ускорить темп не можешь. Правда?

Магнус изогнул брови – она так ловко пояснила то, что произошло чуть меньше месяца

назад. Ведь он после этого попросил-таки дворцового сапожника поставить другие

подошвы на его новые кожаные сапоги, что куда больше подошли бы холодному

лимерийскому климату.

Она не дождалась от него утвердительного кивка.

- А теперь я вижу лабиринт… Лабиринт… Лабиринт на самой высокой скале в вашем

королевстве. Он высечен из тысяч ледяных блоков, и он так прекрасен, когда по нему

скользят солнечные лучи. Ты думаешь, что он почти так же красив, как и та девушка, которой его подарили. Она стоит рядом. Да, она – и есть то, почему ты так сильно

хочешь вернуться домой. Она – это член твоей семьи, но тебе хотелось бы, чтобы она

стала чем-то большим, чем просто семья…

- Моя сестра, - он обнаружил, что от её слов Люция будто вспыхнула у него перед

глазами. К ней король никогда не был так жесток и непреклонен, как к Магнусу, но

Магнус всё равно опасался оставлять её одну во дворце без его защиты.

Люция даже не догадывалась, что именно заставляло его неусыпно следить за нею, но

он-то знал. Когда она стала старше, то превратилась в настоящую красавицу, и теперь

выстроилась череда недостойных, что носились у дверей дворца и ждали помолвки с

принцессой.

На самом деле, это было просто отвратительно. Ей едва исполнилось пятнадцать лет, и

она предпочитала говорить о книгах, а не о парнях.

Магнус надеялся, что она навсегда останется такой же, как и сейчас.

- Скажи мне, - Магнус коснулся щеки со шрамом, словно желал испытать на себе

впечатляющие способности Самары. – А можешь ли ты увидеть, как я получил этот

шрам?

Взгляд Самары оставался таким же далёким, но она раздражённо нахмурила брови.

- Это лишь детское любопытство, миг, когда ты коснулся тёмной тайны из прошлого –

и воспоминания об этом вызвали боль, страшную боль для вас обоих…

Магнус нахмурился.

- Уж поверь, тот, кто нанёс мне этот удар, совершенно не страдал от своих действий –

только наказывал сына, что никогда не оправдает его невообразимо высокие ожидания, да и прежде не…

- Так много боли, - прошептала Самара, будто бы не услышав ни единого слова, только

что произнесённого Магнусом. – Так много теней, и во тьме больше не найти верного

пути. Но свет сияет златом, свет, будто бы солнце, и он осветит твой путь, не оставив

выбора. О, сколько сопротивления – но ты не сможешь… Будь осторожен, впрочем.

Ведь мотылёк всегда летит на огонь.

Магнус быстро одёрнул руку от женщины, и взгляд её вновь прояснился, и она

ошеломлённо моргнула.

- На самом деле, выглядит довольно захватывающе, - промолвил он без особого

восторга. – Но ты уже увидела то, что тебе было надо? Ведь ты совсем не упоминала о

старой ведьме…

Она молча смотрела на него какой-то короткий миг, потом кивнула.

- Да, я увидела уже более чем достаточно, - умолкнув, она повернулась к Мэддоксу. –

Что ж, теперь твой черёд.

Мэддокс широко распахнул глаза.

- Мой?!

- Да, - она протянула руку, схватила его за запястье, - посмотри на меня…

Он кивнул, не доверяя ей почти так же, как и Магнус. Принцу приходилось держать

язык за зубами, дабы не подгонять их, и он попытался призвать к тому оставшемуся

терпению, что ещё было у него.

Но свет сияет златом, свет, будто бы солнце, и он осветит твой путь, не оставив

выбора.

Ведь мотылёк всегда летит на огонь.

Что за чепуха?

Мэддокс наблюдал за женщиной, и предвкушение её слов ясно отражалось на молодом

лице.

- Что ты видишь? – спросил он.

Самара нахмурилась.

- Вижу человека, которого ты презираешь, но с презренным идёшь рука об руку. Вижу

мать, волнующуюся мать, в которой так много секретов, что она уже забыла о смысле

доверия. Вижу… змею, что однажды решит одну из твоих неприятностей…

- Змею? – поморщился Мэддокс.

- И вижу, как жизнь твоя сплетётся с чужой, с путешественником из далёких-далёких

земель, неимоверно….

- Это какая-то девушка? – поинтересовался Магнус. – Может, он тоже мотылёк,

который полетит на её алое, опасное пламя?

Щёки Мэддокса полыхнули алым.

- Тише!

Самара улыбнулась, всё такая же далёкая и невероятная.

- Я вижу много приключений у тебя в будущем, Мэддокс Корсо, вижу… - улыбка её

угасла, - вижу… - она захрипела, будто бы кто-то схватил её за горло.

- Что? – Магнус подошёл к ней ближе, встревоженный столь странной реакцией. – Что

ты видишь? Говори!