Новеллы: Обсидиановый клинок и Алый кинжал (ЛП)

- Боюсь, моя фантазия сегодня умерла и вовсе, ведь я вижу только развалины,

скованные льдом, и хочу убраться отсюда как можно поскорее. Отец?

Король, стоявший в окружении своих трёх самых верных советников, бросил на

Магнуса взгляд.

О, да, разумеется! Ведь в Лимеросе самый большой грез – это прервать короля, что

вовлечён в более важный разговор!

Будто бы Магнуса это заботило. После того, как он вынужден был наблюдать за

казнью этой ведьмы, он с удовольствием прервал бы даже саму богиню. Последнее, чего ему хотелось – это стоять посреди этого льда, пока все остальные обсуждают

планы на будущее.

- Что, сын мой? – голос короля походил на шипение, и он поправил свой чёрный

кожаный плащ, подбитый лисьими шкурами. Куда теплее, чем то, что на Магнусе.

Принц только раздражённо дёрнул воротник своего собственного одеяния.

- Когда мы вернёмся во дворец?

- Когда я закончу здесь свои дела.

- И когда ж это случится? Простоим ещё тысячу лет, чтобы понаблюдать, смогут ли

вернуться сюда обнажённые бессмертные, чтобы согнать все снега и вновь заставить

какие-то глупые цветочки распуститься?

Король холодно прищурился, и Магнус осознавал, что немного перешагнул черту –

ненужную ему, - королевского приличия.

Веспер нахмурился.

- Я не уверен в том, что легенда гласит, будто бы они были обнажены или нет…

Магнус проигнорировал слова этого жалкого человечишки, вынудив себя продолжать

смотреть отцу в глаза.

Кровавый король кивнул своим советникам и двум стражникам, что возвышались

рядом с ним.

- Мне нужна минута для того, чтобы переговорить со своим сыном.

Все – и Веспер тоже, - низко поклонились и направились к разрушенной стене, что

прежде была частью огромного строения.

Магнус почувствовал странную дрожь, когда король приблизился к нему – и этот

холодок не имел ничего общего с вечной зимой, которую терпел несчастный Лимерос.

- Полагаю, тебе хочется, чтобы я извинился… - начал Магнус – и умолк, когда король

ударил его по повреждённой правой щеке. Неожиданная боль вынудила парня

прикусить язык, ощутив привкус крови. Он отшатнулся и рухнул на колени среди

льдов.

Король раздражённо смотрел на него с высоты собственного роста.

- Сегодня я позволил тебе присоединиться ко мне, потому что тебе уже шестнадцать

лет. Ты достаточно взрослый, чтобы стать свидетелем погибели ведьмы, что страдает

за свои преступления, а после присоединиться ко мне в этой поездке по древним

угодьям нашей страны. Ты уже не мальчишка, а молодой человек, который должен

быть готов представлять своё королевство так, как будет нужно. Вот и соответствуй.

Не заставляй меня вновь смущаться.

Глаза Магнуса жгло так же сильно, как и его лицо, и он ненавидел себя за дрожь, когда

король вновь занёс руку.

Он буквально вырвал из себя слова, шипя их сквозь стиснутые зубы:

- Прости, отец.

Казалось, именно так завершался каждый их спор – Магнус, что шипит от очередного

удара, и король, смотревший на него сверху вниз с едва скрываемым разочарованием,

ведь он уже столько раз ударял своего сына, а это будто бы лишь усиливало наглость

Магнуса.

- Мы отправимся домой тогда, когда я скажу, - выдохнул король.

Не проронив больше ни единого слова, король Гай уверенно зашагал к остальным, туда, где не было видно ледяных садов.

Магнус зажмурился, сжимая в руке осколки каменной статуи, что выступала из-под

толстого слоя снега. Его жизнь была бы куда проще, если б он больше походил на

свою младшую сестру, Люцию, такую вежливую, внимательную и прилежную. Люция

нравилась всем – и, похоже, королю её поведение было тоже очень приятно.

Как брат и сестра могли столь сильно отличаться друг от друга?

У Магнуса, впрочем, не было верных друзей, кроме его сестры. Никто не знал его – не

настоящего. Даже прошлым летом на острове Лукас, куда многие королевские и

просто знатные семьи со всего мира отправляли своих детей, чтобы они смогли

изучить новый вид искусства, мало кто снизошёл к тому, чтобы поговорить с ним, как

с настоящим человеком. Но его и так всё устраивало. Он предпочитал оставаться в

одиночестве, пока это было возможно.

Единственное, что ему дало это лето – это совершенно бесполезный альбом с какими-

то каракулями. Люция, однако, считала это великими произведениями искусства, особенно портрет – портрет, на котором он изобразил её по памяти.

- Хорошо, - тихо пробормотал он, так и не открыв глаза. – Притворимся полноправным

принцем, который любит и уважает Кровавого Короля, хорошо?

Он глубоко вдохнул морозный воздух и поднялся, намереваясь вернуться к отцу и

остальным.

Но встретил уже не стальной взгляд короля Гая. Всего в нескольких футах от него

стояла женщина. Чёрный капюшон её плаща тяжёлой тканью обрамлял её

испрещённое морщинами лицо. Губы её были поджаты, а когда-то пухлые щёки теперь

отвратительно обвисали. Глаза её, зелёные и ледяные, как снега Лимероса, смотрели на

него с отвращением.

- Значит, в этот раз отправишься ты именно сейчас! – выпалила она.

Удивление Магнуса сменилось пренебрежением и отвращением.

- Отойди от меня, старуха. Сегодня я не собираюсь тратить время на нищих.

Она поджала свои тонкие, бесцветные губы.