Новенькая дикого. Закрытая школа 2

— От того, чтобы подвезти меня к краю и посмотреть, что будет, - обжигает губами всего-то щеку, а у меня кровь начинает гнать со скоростью болидов.

— И как? Выходит? - провожу по шее парня ноготками и похоже задеваю эрогенную зону.

Артём прерывисто выдыхает.

Воспламенилась похоже не я одна. Оба сейчас загоримся.

— Скажем так, немножко осталось, - напрягается, когда я сама тянусь к нему.

— Хорошо. Ради своего спокойствия и, чтобы все знали, что меня обижать не стоит...- изображаю, что чуть ли на гильотину идти приходиться. —...я тебя поцелую.

17

Нет. Не могу.

Я трусиха трусливая. И плюс не дурочка, чтобы непотребности творить у всех на виду.

Жаль, что слова имею взад невертательную* функцию.

Но выход есть...

Сложив губёшки трубочкой, выпучиваю глаза и...дикий долго бесплатного цирка не выдерживает.

Натянуто засмеявшись, хлопает меня ладонью по голове.

— Я тебе питомец домашний? Что за «поощрительный» жест? - обиженно встряхиваю волосами, которые пора бы завязать в хвост.

Где-то резинка была. Надо поискать в рюкзаке.

Угу. А рюкзак у Артёма. Снова-здорова.

— Знаешь, думаю, им достаточно будет и того, что мы показали.

— Ну-у-у, раз ты считаешь, что достаточно. Тебе виднее, - ехидничаю.

— Да. Да. Достаточно. С поцелуем будет слишком демонстративно. Не припомню, чтобы я ранее…

Артём оборвавшись на полуслове, опасливо отслеживает не разозлюсь ли я.

Но чего злиться?

То, что он не монах - давно и всем известная информация.

— Да-да? - растекаюсь на сплошное участие и патоку.

— Неважно… - чешет затылок.

У меня ногой ногу чесать. У него - затылок. Чудесная мы парочка двух невротиков.

— Перебарщивать тоже не есть хорошо.

— Ага, ага. Ты прав, - киваю как болванчик и позволяю взять себя за руку, да опять потащить по коридору.

Чего бы и нет?

Два в одном. И руке тепло, и не заблужусь.

Знаю, что это клиника. Но память моя на запоминание планировки эдема неспособна.

До сих пор умудряюсь путаться в пролётах.

Алёнка же убежала к Свиридову. У них самый разгар букетно-конфетного периода. Ей не до моего сопровождения...

Идём.

Я никого не трогаю, Артём никого не трогает. На совесть мне тока давит, чтобы рассказала не утаивая, куда сегодня ласты навострила.

Но я держусь. Пусть помучается.

Толи садистские наклонности у меня есть, толи я затаила обиду и не хочу себе в этом признаваться.

— Артём.

— Да?

— Ты не хочешь к Лене сходить? - брякаю и для себя неожиданно.

Что уж говорить о нём.

Офигел до той степени, что и сказать не знает что.

— Ты смотришь и молчишь. Не смотри и не молчи! Просто мне жалко её и это всеобщее порицание, - передёргиваю плечами.

— И как поможет ей, что мы припрёмся? Апельсинки с яблочками думаешь проблему решат? - превращается обратно в себя.

То есть в циничного, надменного и бессовестного. Ни стыда, ни совести. Как он може…

Вылив на свой гнев ледяной воды, удерживаю маску спокойствия.

— Но ты знаешь что за проблема? Вдруг мы сможем помочь? Поговорим с ней. Она не может поставить на себе крест из-за тебя.

— Хочешь узнать в чём проблема Адамцевой?

— Да. Хочу.

— Я её проблема.

— Ты о чём? - мрачнею.

— Я как наркотик. Вызываю привыкание, - самодовольно моргает.

— М-да, - выкручиваю снисходительность на максимум. — Скромности тебе не занимать.

— Ладно, если серьёзно - я у неё был первой любовью.

Мы останавливаемся у автомата. Артём вернее.

Я же вместе с ним, потому что мы с «Тамарой ходим парой».

— Немного болезненно переносит разрыв, - вставляет купюру и нажимает на кнопки моя «Тамара».

— «Немного болезненно»? - вытягивается у меня лицо.

— Угу, - забирает лимонную воду дикий.

— «Бушь?» - переделывает вообще-то нормальное слово в не пойми что.

— Хотя по лицу вижу - «не бушь». Зря спросил.

Отвинчивает крышку, с которой я мучилась бы минуту...

Не знаю. Пластиковые бутылки - моё уязвимое место. Приходится зубами всегда открывать...

Смотрю за тем как капли воды падают на подбородок дикого.

Появляется желание подойти и стереть их, но...ему не три годика и без меня справится.

— Не немного для тебя было бы, ели бы она на дуэль меня вызвала и мы бы «пострелялись»?

Артём промакивает внешней стороной ладони «аква шминдэрале».

— Не немного для меня, Варя, когда человек понимает свои чувства.

— Поясни.

— Раз просишь - хорошо, - делает шаг, я шаг назад.

Немного догонялок и я опять в кольце сильных рук.

— Что для тебя любовь, мышонок? - ударился походу в философию сумасшедший.

— Н-не знаю, - пугают меня серьёзные всполохи в его глазах.

— Она относилась ко мне как к своей вещи. Говорит, что любит, но почему же ей так сложно принять, что моё счастье не с ней? Разве мы не желаем тем, кого любим, лучшего. А? - взяв за подбородок, поднимает моё лицо и ждёт, что я скажу.

— Наверное…да. Желаем.

— Почему тогда Лена не может порадоваться за меня? М-м? Молчишь? Тогда давай я тебе расскажу? - предлагает.

— Расскажи... - на выдохе.

— Потому что больно отдавать то, что принадлежит тебе. Меня от её любимой сумочки отличает лишь то, что я могу мыслить и имею свободу выбора. Не было бы и одного из этих двух пунктов, она бы давно меня посадила на цепь.

— Ты преувеличиваешь…